_{ПРИЛОЖЕНИЯ}

Приложение 1

КАРМИЧЕСКИЕ ВИДЕНИЯ

Как грустно – Никогда!

Как сладко – Никогда!

Как странно – Никогда!

На валуне замшелом сидя у ручья,

Лишь сорную траву повсюду видел я;

И вдруг почувствовал –

кровь прилила к вискам,

И слезы хлынули, подобно ручейкам.

Где дни счастливые? – Исчезли без следа.

Когда вернется счастье? – Никогда!

А.Теннисон. Жемчужина

I

Лагерь заполнен боевыми колесницами, лошадь­ми и легионами длинноволосых солдат...

Королевский шатер выделяется среди прочих варварским великолепием. Его полотняные стены провисают под тяжестью навешанного на них ору­жия. В центре его, на возвышении, стоит покры­тый шкурами трон, на котором восседает огромный, дикого вида воин. Он любуется захваченными в бою пленными, которых вереницей проводят перед ним. Их судьба целиком зависит от прихоти бессердечного деспота.

Но вот одна пленница обращается к нему со страстной обличительной речью... Он слушает с напускным спокойствием, но глаза его постепенно наливаются кровью от ярости, а мужественное лицо искажает злобная и жестокая гримаса. Весь его об­лик: испепеляющий взгляд, спутанные волосы, наполовину прикрывающие нахмуренный лоб, дород­ное тело с напрягшимися сухожилиями и пальцы рук, впившиеся в поверхность щита, лежащего на правом колене, – все свидетельствует о затаенной ярости, заметив которую один седовласый воин сказал своему соседу:

«Святой прорицательнице не стоит рассчитывать на милость Хлодвига!»

То была старая женщина с выцветшими растре­панными волосами, ниспадавшими на худые плечи. Она стояла между двумя воинами-бургундцами, гор­дый и бесстрашный взгляд ее вдохновенных черных глаз был устремлен прямо в жестокое лицо коварного сына Хильдериха – бывшего принца, а ныне – ко­роля франков.

«Сейчас ты велик и могуч, король, – звучал ее громкий, звенящий голос, – но дни твои сочтены, и жить тебе осталось всего три года. Ты родился на свет злодеем... ты предал своих друзей и союзников и у многих отнял короны, принадлежавшие им по праву. Ты перебил своих ближайших родственников; к копью и мечу – оружию честного боя – ты все­гда добавлял кинжал, яд и измену; трепещи же ныне перед служительницей, Нертус!..[1]»

«Ха-ха-ха!.. Старая ведьма! – засмеялся король недобрым, зловещим смехом. – Поистине ты выпол­зла из брюха своей богини-матери. Ты не боишься моего гнева? Хорошо. Но еще меньше мне страшны твои глупые угрозы... Ведь я – крещеный христиа­нин!»

«Да, да, – подхватила сивилла, – все знают, что Хлодвиг отрекся от богов своих предков, что он не верит больше предостерегающему голосу белого ко­ня Солнца и из страха перед алеманнами приполз на коленях в Реймс к Ремигию[2], прислужнику назореян. Но разве твоя новая вера сделала тебя луч­ше? Разве не убивал ты своих братьев, которые так верили тебе, и до, и после своего отступничества? Разве не клялся ты в дружбе Аларику, королю ве­стготов, которого ты предательски заколол копьем в спину, когда он храбро сражался с врагами? Или, может, это твоя новая вера и новые боги под­сказали твоей черной душе плести козни против Теодориха[3], который не считает тебя равным себе?.. Берегись, Хлодвиг, берегись! Ныне восста­ли на тебя боги твоих предков! Берегись, говорю я тебе, ибо...»

«Женщина! – воскликнул в ярости король. – Женщина, оставь свою глупую болтовню и ответь мне: где сокровища, которые твои друзья – при­служники Сатаны – собирали в своей священной роще и спрятали, когда их изгнал оттуда святой Крест?.. Только ты это знаешь. Отвечай, или, кля­нусь небесами и преисподней, я забью тебе в глот­ку твой поганый язык!..»

Но она как будто не заметила угрозы и так же спокойно и бесстрашно продолжала свою речь, слов­но король и не говорил ей ничего.

«...Боги говорят, что ты проклят, Хлодвиг!.. Ты снова родишься на свет в окружении твоих нынеш­них врагов, и тогда на тебя обрушатся все страдания, которым ты подвергаешь теперь невинных людей. И вся та сила и власть, которую ты у них отнял, будет ждать тебя впереди; ты будешь тянуться за ней, но так и не достанешь!.. Тебя ждет...»

Но прорицательница так и не успела рассказать Хлодвигу о наказании, ожидающем его в будущей жизни.

Со страшными проклятьями, похожий на разъя­ренного зверя, король вскочил со своего покрытого шкурами трона, бросился, как леопард, на свою не­счастную жертву и одним ударом сбил ее с ног. Обернувшись, схватил он свое острое, смертоносное копье, а «святая» из племени солнцепоклонников ус­пела в это время выкрикнуть свое последнее про­клятье:

«Проклинаю тебя, враг Нертус! И пусть твои предсмертные муки будут десятикратно тяжелее моих!.. Пусть великий закон отомстит...»

И тут тяжелое копье пронзило горло несчастной, пригвоздив к земле ее голову. Фонтан горячей кро­ви вырвался из зияющей раны, забрызгав несмыва­емыми алыми пятнами короля и его солдат...

II

Время – путеводная веха для богов и людей в безграничном просторе вечности, убийца, пожираю­щий собственных детей и самую память человече­скую, непрестанно движется вперед беззвучными шагами через эоны и века... И среди миллионов других Душ перерождается та самая Душа-Эго: для радости или для страданий, кто знает?! Пленница своей новой человеческой Формы, она растет вме­сте с нею, пока обе они наконец не узнают о су­ществовании друг друга.

Безмятежны годы цветущей юности, не знающей ни нужды, ни скорби. Она не знает ни прошлого, ни будущего. Для нее существует только лишь ра­достное настоящее, ибо Душа-Эго даже не догадывается о том, что когда-то жила в других человеческих оболочках и что когда-нибудь вернется сюда снова. Ей не хочется задумываться даже о завтраш­нем дне.

Ее Форма спокойна и довольна. До сих пор она еще не доставляла Душе-Эго сколько-нибудь серьезных неприятностей. И счастье ее обусловлено вечно невозмутимым и доброжелательным спокойствием ее характера, которое она распространяет вокруг себя повсюду, где бы ни появилась.

Это и в самом деле очень благородная форма, и сердце ее действительно преисполнено благожела­тельности. Никогда еще она не становилась причи­ной сильных потрясений для Души-Эго и вообще ни разу серьезно не нарушала спокойствия своего вла­дельца.

Первые две дюжины лет пролетают незаметно, как долгая, но приятная прогулка по залитым солнечным светом дорогам жизни, окруженным вечно цветущими розами, у которых нет шипов. Редкие горести, выпадающие в это время на долю близне­цов – Формы и Души, представляются им скорее бледным светом холодной северной луны, за преде­лами которого тени кажутся еще чернее, нежели непроглядной темнотою ночи – ночи безнадежности и отчаяния.

Сын государя, рожденный, чтобы унаследовать когда-нибудь королевство своего отца, окруженный с колыбели уважением и почестями, обреченный на всемирное признание и уверенный во всеобщей люб­ви, – чего еще может желать Душа-Эго для Фор­мы, в которой ей предстоит жить?

И Душа-Эго просто наслаждается жизнью, спо­койно разглядывая панораму вечно меняющегося окружающего мира из своей неприступной башни через два широко распахнутых окна – два добрых голубых глаза любящего и милосердного человека.

III

Но однажды дерзкий и жестокий враг начал уг­рожать владениям его отца, и варварские инстинкты средневекового воина снова пробудились в Душе-Эго. И вот она покидает свой цветущий мир грез и заставляет земное Эго взять в руки клинок, уверяя его в том, что это необходимо для защиты его страны.

Так, заставляя друг друга действовать, они раз­громили врага и покрыли себя славой. Надменный враг был растоптан и унижен. За этот подвиг история увенчала их неувядаемыми лаврами, положенными доблестным победителям. Они растерзали повержен­ного недруга и превратили маленькое королевство своего отца в великую империю. И тогда, убедив­шись в том, что на этот раз им не удастся достичь большего, вернулись в свое уединение – к себе до­мой, в свой мир грез.

Следующие три пятилетия Душа-Эго провела в своей уютной башне, лучезарно улыбаясь из ее окон окружающему миру. Небо над ее головой было, как и прежде, безоблачным, а горизонт уст­лан неувядаемыми, как ему казалось, цветами силы и здоровья. Жизнь представлялась безмятежной, как зеленый весенний луг...

IV

Но в любой жизненной драме всегда припасен про запас «черный день». Его не миновать ни коро­лю, ни нищему. Он оставляет след в судьбе любого смертного, рожденного земною женщиной; и его нельзя ни прогнать, ни обмануть, ни умилостивить. Здоровье – это капля росы, которая падает с неба, чтобы оросить земной цветок лишь на заре его жиз­ни – в весеннюю и летнюю пору... Век росинки недолог, и вскоре она возвращается туда же, откуда пришла, – в невидимые сферы.

Как часто внешней красотою

Бывает тайный скрыт порок.

Так розу исподволь порою

Незримый точит червячок...

Песок в часах, отсчитывающих время человечес­кой жизни, начинает сыпаться быстрее. Червячок уже погубил цветок здоровья, поразив его сердце­вину. И вот в один ужасный день сильное тело оказывается прикованным к тернистому ложу не­отступной боли.

Душа-Эго больше не лучится улыбками. Теперь она молча сидит и с грустью смотрит на мир из сво­ей темницы, и мир кажется ей мрачным, потому что на него наброшен саван страдания. И Душа видит в этом сумраке приближение вечной ночи.

V

Прекрасен берег внутреннего моря! Бесконечную цепь изрезанных прибоем черных скал окаймляют золотые пляжи и голубые воды залива. Их гранит­ная грудь стойко выносит жестокие удары северо-за­падного ветра, защищая виллы богачей, гнездящие­ся у их подножия с внутренней стороны. А на откры­том побережье сгрудились наполовину развалившиеся хижины бедняков. Их грязные стены, кажется, вот-вот рухнут под напором ветра и яростных волн. Но они лишь исполняют великий закон: выживает силь­нейший. Так для чего же тогда заботиться о них?

Прекрасно утро, когда первые золотисто-янтарные лучи солнца целуют величественные береговые ска­лы, когда трепещет, почувствовав ласковое прикос­новение света, розовый бутон, а земля и небо улыб­ками приветствуют друг друга. Прекрасна песня жа­воронка, только что пробудившегося от сна в своем теплом гнездышке и пьющего утреннюю росу из рас­крывшихся цветов. И только Душа-Эго печально взирает на красоту просыпающейся природы, сидя на тахте подле широкого окна эркера.

Приближается полдень, тень от солнечных часов медленно, но верно подползает к отметке, указую­щей послеобеденный отдых, и наступает покой! Жар­кое солнце разгоняет облака, воздух становится про­зрачным, последние лоскутки утреннего тумана цеп­ляются за вершины гор, но и там не находят спасе­ния. Вся природа отдыхает, разморенная полуденной жарой. Смолкает щебет пернатых стай: пестрые кры­лья птиц безвольно опускаются, отягощенные дре­мотой головы склоняются вниз. Жара усыпляет всех. Даже утренний жаворонок снова устраивается в своем гнезде, свитом у обочины в кустах, посреди цветоч­ного моря, под ветвями граната и душистого среди­земноморского лавра. Неугомонный певец на время забывает о силе своего голоса.

«Завтра утром он будет петь так же радостно, как и сегодня! – вздыхает Душа-Эго, прислушиваясь к затухающему жужжанию насекомых над зеленым дерном. – А что будет завтра со мной?»

Пропитанный ароматами цветов ветерок едва рас­качивает верхушки деревьев, обступивших виллу плотной стеной. Но взгляд Души-Эго останавлива­ется на одиноко стоящей пальме, поднявшейся из трещины в замшелой скале. Когда-то прямой, ци­линдрический ствол изогнулся и растрескался под еженощными ударами все того же северо-западного ветра. Огромные листья устало поникли, и голубоватый спокойный воздух не в силах взбодрить их, несмотря на все свои старания. Все тело пальмы тре­пещет от ветхости, и кажется, что нового порыва ветра она уже не выдержит – переломится пополам.

«И тогда ее ствол рухнет в море. Когда-то это была величественная пальма, но скоро ее не будет», – говорит сама себе с тоскою Душа-Эго, привычно глядя из окна.

К вечеру холодная старая вилла снова оживает. Тень от солнечных часов с каждой минутой становит­ся все длиннее, и живая природа в эти прохладные часы, предшествующие наступлению ночи, активизи­руется как никогда в течение дня. Птицы и насеко­мые щебечут и жужжат последние предзакатные гим­ны вокруг высокой и все еще крепкой Формы, ко­торая медленно прогуливается перед сном по гравий­ным дорожкам. На сей раз ее тяжелый, тоскующий взгляд направлен на лазурную гладь спокойного моря. Солнечные лучи исполняют на его поверхности свой прощальный танец, и залив сверкает, как украшен­ный бриллиантами синий бархатный ковер. Море, спокойное и ласковое в своей обманчивой красоте, до самого горизонта раскинуло, подобно огромному зер­калу, свои прохладные воды, соленые и горькие, как человеческие слезы. Его предательское спокойствие напоминает сон огромного чудовища, никому не рас­крывающего мрачные тайны своих бездонных глубин. И разве море – не одна бескрайняя могила для мил­лионов людей, сгинувших в его пучине

«Без слов напутственных, без урны гробовой»[4]?

К нему печальные останки некогда благородной Формы направили свои шаги, потому что знали – скоро пробьет и их час, и мерный похоронный звон возвестит о том, что душа отлетела наконец от своей оболочки. Весть о кончине последней разнесется по свету миллионами трубных гласов. Все будет обстав­лено с должной торжественностью: короли, принцы и прочие сильные мира сего сочтут своим долгом присутствовать на похоронах или же пришлют своих представителей, которые со скорбным выражением лиц выразят соболезнование тем, кого покойный ос­тавил на земле...

 «Хоть в чем-то мне повезет больше, чем этим – "без слов напутственных, без урны гробовой"», – горько усмехнулась про себя Душа-Эго.

Так проходил день за днем. Быстрокрылое время ни на миг не прерывает свой полет; и с каждым ча­сом все тоньше становятся нити, из которых сплете­на ткань ее жизни, и Душа-Эго чувствует, как по­степенно меняются ее взгляды на людей и на вещи. Подвешенная между двумя вечностями, тоскующая вдали от родины и одинокая в окружении врачей и прислуги, Форма с каждым днем становилась все ближе к своему Духу-Душе. Новый, необыкновенный свет, неведомый, да и недоступный в дни радости, не­заметно нисходил на утомленного узника. И теперь он мог видеть то, о чем раньше даже не помышлял...

VI

Как восхитительны, как загадочны весенние но­чи на морском берегу, когда стихают ветры и успокаиваются стихии! В природе царит торжественная тишина. И только серебряный, едва уловимый ше­лест волн, набегающих на мокрый песок и нежно целующих каждый камешек и каждую ракушку, лас­кает слух, навевая мысли о ровном и глубоком ды­хании спящего великана. Каким маленьким, ничтожным и беспомощным чувствует себя человек в эти бесшумные часы, стоя между двумя великими мирами – раскинувшимся над головою куполом звездного неба и дремлющей под ногами земной твердью. И небо и земля погружены в сон, но ду­ши их бодрствуют и шепотом пересказывают друг другу сокровенные тайны. И кажется, что природа приоткрывает завесу, являя нам свою оккультную сторону, и делится с нами секретами, которые мы ни за что не смогли бы выпытать у нее при свете дня. Такой далекий и недоступный днем небесный свод как будто приближается к земле и склоняется над нею. И звездные луга заключают в объятия своих более скромных земных сестер – ромашковые поля и спящие зеленые долины. Звездный купол упал в объятия такого же огромного и спокойного моря; и миллионы звезд смотрятся, как в зеркало, в каждый пруд или озерко и плещутся в их водах. Истерзан­ной страданиями душе эти мерцающие искорки небесного света кажутся глазами ангелов. С невыра­зимой печалью смотрят они на страждущее челове­чество. Нет, не ночная роса выпадает на спящие цве­ты, но слезы сострадания капают из ангельских глаз при виде Великой человеческой скорби... Да, южная ночь нежна и прекрасна. Но...

Когда в молчании мы смотрим на гробницы при тус­клом свете тающей свечи

И понимаем, чем все завершится, – как холодно становится в ночи...

VII

И еще один день прошел в стороне от жизни. Далекие зеленые горы и душистые ветви цветущего граната растворились в густом полумраке, и снова радость и горе сплелись в дарующий отдохновение узор ночного сна. Стихает шум в королевском пар­ке, и всюду воцаряется абсолютная тишина, которую не нарушает ни один звук и ни один голос.

Быстрокрылые сновидения пестрыми хоровода­ми спускаются со смеющихся звезд и, достигнув земли, разбегаются во все стороны, посещая смерт­ных и бессмертных, животных и людей. Каждое из них избирает для себя близкую и созвучную душу и приближается к ней, нависая над спящим. Они бывают разными, эти сны: вселяющими радость и надежду, приятными и невинными или жуткими и страшными.  Их можно разглядеть с закрытыми глазами, потому что их видит душа. Некоторые из них приносят счастье и утешение; другие теснят грудь человека сдавленными рыданиями, заставля­ют его плакать во сне, терзая его душу. Так они исподволь внушают спящему мысли, которые при­дут к нему на следующий день.

Но Душа-Эго даже во сне не знает покоя.

Разгоряченное и измученное тело мечется в бес­конечной агонии. Для него время счастливых снов уже стало серой тенью, почти забытым воспомина­нием. Но в муках души и разума происходит преображение человека. В безжалостном огне, испепе­ляющем физическую оболочку, бьет крыльями пробудившаяся Душа. Завеса иллюзии спала с лиц идолов, которым поклоняется мир, пустота и суетность славы и богатства предстали перед ним во всей своей отталкивающей наготе. Мысли Души, как черные тени, проникают в мозг быстро разру­шающегося тела, не оставляя его в покое ни на день, ни на час, ни на миг...

Вид боевых коней не радует его более. Воспоми­нания об оружии и знаменах, отнятых у врага, о раз­рушенных городах, окопах, пушках и походных па­латках, о захваченной на войне богатой добыче уже не пробуждают в нем национальную гордость. Мыс­ли о войне перестали его волновать, и амбиции уже не в состоянии вернуть в его больное сердце често­любивые мечтания о доблестных подвигах. Теперь его безрадостные дни и бессонные ночи заполнены видениями иного рода...

Теперь ему видятся миллионы штыков, с лязгом сталкивающихся в дыму и крови, тысячи изувечен­ных трупов, усеявших землю, истерзанных и разор­ванных на куски смертоносным оружием, порож­денным наукой и цивилизацией и освященным слу­жителями Бога этой цивилизации, благословившими это страшное кровопролитие.

Теперь ему снятся окровавленные, израненные и умирающие люди, с оторванными руками и ногами, с волосами, слипшимися от грязи и запекшейся крови...

VIII

От хоровода пролетавших над землею сновидений отделилось одно, самое ужасное, и тяжело опустилось на больную грудь. Ночной кошмар в который раз по­казал спящему людей, которые умирают на поле бра­ни, проклиная тех, кто послал их на смерть. И каж­дый приступ боли в его немощном теле напоминает о страданиях еще более тяжких, пережитых теми, кто погиб за него и по его приказу. Он видит и чувствует мучения миллионов людей, смерти которых предше­ствовали долгие часы агонии тела и разума. Они уми­рают в лесах, на полях и в придорожных канавах – в лужах крови, под небом, почерневшим от дыма. Опять перед его глазами льются реки крови, каждая капля которой – словно слеза истерзанного нестер­пимой скорбью сердца. Он снова слышит горестные вздохи и душераздирающие крики, летящие по горо­дам и весям. Он видит постаревших матерей, для ко­торых в одночасье померк свет их очей, семьи, по­терявшие своих кормильцев. Видит молодых вдов, оставшихся без опоры и защиты в этом огромном и равнодушном мире, и тысячи осиротевших детей, пла­чущих на улицах городов. Видит, как юные дочери храбрейших его солдат меняют свои скромные пла­тья на кричащие наряды проституток, и Душа-Эго содрогается в своей спящей Форме... Сердце ее раз­рывают стоны голодающих, глаза слепнут от дыма горящих деревень, разрушенных домов и городов, превращенных в обгорелые руины...

И в этом ужасном сне он вспоминает момент раз­рушительного безумия в своей солдатской жизни, когда он стоял над грудой мертвых и умирающих и держал в правой руке обнаженную шпагу, лезвие которой было до самой рукояти обагрено дымящей­ся кровью, а в левой – боевое знамя, вырванное из рук человека, который умирал теперь у его ног. Гро­моподобным голосом славил он тогда Всемогущего Господа и благодарил за только что одержанную по­беду!..

Он вздрогнул во сне от ужаса и проснулся. Вся его Форма дрожала, как осиновый лист на ветру, от ужасных воспоминаний; он снова откинулся на по­душки и тут услышал голос собственной Души-Эго, говорившей ему:

«Победа и слава – пустые слова... А благодар­ственные молитвы за загубленные жизни – бесстыдная ложь и богохульство!..

Что дали твоей родине все эти кровавые побе­ды?.. – шепчет ему Душа и сама же отвечает. – Население, поставленное под ружье: почти сорок миллионов человек, отныне глухих ко всем духов­ным устремлениям и безразличных к жизни Души. Людей, позабывших о каждодневных обязанностях добропорядочных граждан, о мирных трудах, о ли­тературе и искусстве, равнодушных ко всему, кро­ме собственных барышей и амбиций. Чем стало те­перь твое королевство? Легионом вооруженных марионеток, огромным многоголовым чудовищем. Это чудовище – как то море: пока что спит зловещим сном, но в любую минуту готово наброситься на врага, которого ему укажут. Укажут? Но кто? По­хоже, что какой-то бессердечный и гордый демон, неожиданно заполучивший власть, – воплощение амбициозности и разрушительной силы – сковал железной цепью умы всего твоего народа. Какое злобное заклинание произнес он, чтобы отбросить людей назад, в те времена, когда их предки, ры­жеволосые свебы и вероломные франки, бродили по лесам, одержимые духом войны и желанием убивать, унижать и покорять друг друга? И какие адские силы сделали это? Ведь в происшедшей перемене не приходится сомневаться, так же как и в том, что только Дьявол радуется и похваляется этим "достижением". Весь мир замер и затаил ды­хание, ожидая, что же будет дальше. Нет ни жены, ни матери, которую не преследовал бы в снах при­зрак черной грозовой тучи, нависшей над всей Ев­ропой. Эта туча спускается все ниже... Она при­ближается... О горе! О ужас!.. Я предвижу повто­рение страданий, не так давно пережитых челове­чеством. Я читаю предсказание трагической судьбы, начертанное на челе многих молодых людей Евро­пы! Но если я выживу и сохраню свою власть, то никогда, никогда больше моя страна не будет в этом участвовать! Нет, нет, я никогда не увижу больше, как

Смерть ненасытная проглатывает жизни...

Я не услышу

...крики скорбящих матерей,

Принужденных смотреть на то, как жизнь

Из страшных ран выходит вместе с кровью!..»

IX

Все сильнее становится зреющая в Душе-Эго ненависть к ужасной мясорубке, именуемой вой­ной; и все заметнее эта ненависть влияет на мыс­ли внешней Формы, удерживающей Душу в своем плену. Но временами в изболевшемся сердце про­сыпается надежда и скрашивает долгие часы оди­ночества и раздумий; подобно рассветному лучу, она отгоняет черную тень отчаяния и делает немно­го светлее мрачные мысли. Но радуга – это толь­ко  преломление лучей  предзакатного  солнца  в проплывающем мимо облаке, она не властна над грозовыми тучами и не в силах их разогнать. Так и призрачная надежда приходит и уходит, сменя­ясь долгими часами еще более черной тоски.

Почему, о почему ты, насмешливая Немезида, из всех земных монархов очистила и просветила имен­но того, кто так беспомощен, бессилен и нем? Поче­му ты зажгла огонь священной братской любви в гру­ди человека, чье сердце уже чувствует леденящий хо­лод смерти и тлена, чья сила ежечасно угасает и са­мая жизнь тает, как пена на гребне морской волны?

Теперь рука Судьбы занесена над ложем стра­дания. Пробил час исполнения закона Природы[5]. Умер старый император, и молодому наследнику надлежало занять его место. Даже бессловесный и беспомощный, он все равно оставался императором, самовластным повелителем миллионов подданных. Жестокая Судьба воздвигла ему трон на самом краю могилы, лишь подразнив его славой и властью. И он послушно прошел через церемонию коронации, хотя уже не мог думать ни о чем другом, кроме своих страданий. Измученная Форма была выхвачена из своего теплого гнездышка, свитого среди роз и пальм, и перенесена с благоуханного юга в сторону холодного севера, где воды замерзают и превраща­ются в алмазные рощи и «горы из застывших волн». Он спешил туда, чтобы царствовать и чтобы умереть.

X

Все дальше и дальше мчится черное, извергающее пламень чудище, сотворенное человеком, чтобы отча­сти покорить Время и Пространство. С каждой ми­нутой все дальше и дальше от целительного, аромат­ного юга уносится поезд. Подобно огнедышащему дракону, он пожирает расстояние, оставляя позади широкий шлейф дыма, искр и копоти. Его длинное, гибкое и подвижное тело, извиваясь и шипя, как гигантская черная змея, быстро скользит сквозь горы и поля, леса, луга и тоннели, и монотонное покачи­вание вагона успокаивает усталого пассажира – больную и скорбящую Форму, погружая ее в сон...

Во дворце на колесах чистый и свежий воздух. Роскошно обустроенный вагон полон экзотических растений; и вот из грозди дивно пахнущих цветов выплывает вместе с ароматом сказочная Королева Грез, сопровождаемая свитой веселых эльфов. Дриа­ды заливаются смехом в своих увитых зеленью беседках и, пока поезд мчится вперед, навевают его пассажирам сны с зелеными лугами и прекрасными видениями. Мерный грохот колес постепенно сменя­ется ревом отдаленного водопада, но затем стихает, превращаясь в серебряные трели прозрачного ручья. И Душа-Эго уносится в Страну Грез...

Она летит через эоны времени и многочислен­ные жизни и чувствует себя погруженной в различные, непохожие друг на друга формы и личности. Вот она превращается в великана, ётуна[6], который мчится в Муспельсхейм[7], где правит Суртур с ог­ненным мечом.

Она храбро сражается с полчищами чудовищ и одним взмахом своей могучей руки обращает их в бегство. Затем Душа видит себя уже в Северном Мире Туманов; проникает под видом храброго лучника в Хельхейм, Царство Мертвых, где темный эльф рассказывает ей о прошлых ее жизнях и их мистической взаимосвязи. «Почему человек страда­ет?» – спрашивает Душа-Эго. «Потому что хочет стать единым», – следует насмешливый ответ. И вот уже Душа-Эго стоит перед священной богиней Сагой. Богиня поет ей песни о подвигах германских героев, об их добродетелях и пороках. Она показывает душе могучих воинов, павших от руки ее мно­гочисленных прошлых Форм на полях сражений и под священными сводами дома. Душа видит себя в образе девушек и женщин, юношей, старцев и де­тей... Она чувствует, что умирает много раз, вернее, умирают ее формы. Вот она умирает в образе героя, и сердобольные валькирии уносят ее с кровавого ложа на поле битвы в Обитель Блаженства, под си­яющую крону Валгаллы. А вот другая ее форма ис­пускает последний вздох и низвергается в холодный и лишенный надежды мир раскаяния. Вот она сом­кнула свои невинные глазки и погрузилась в веч­ный сон, будучи младенцем; и прекрасные светлые эльфы тут же увлекли ее с собою, чтобы пересадить в другое тело – обреченный источник Боли и Стра­дания. И в каждом случае туман смерти рассеивал­ся и пелена спадала с глаз Души-Эго, как только она пересекала Черную Бездну, отделяющую Царство Живых от Царства Мертвых. Так «Смерть» постепен­но превращалась для нее в пустой звук, лишаясь смысла. И в каждом случае убеждения и верования Смертного приобретали объективную жизнь и фор­му для Бессмертного, как только он переходил че­рез Мост; но затем начинали таять, растворяться и исчезали совсем...

«Каково мое прошлое? – спрашивает Душа-Эго у богини Урд – самой старшей из сестер-норн[8]. – Почему я страдаю?»

В руках у Богини длинный свиток, она раз­ворачивает его и называет ему множество имен смертных существ, в каждом из которых Душа-Эго уз­нает одну из своих прежних форм. Когда же она до­ходит до предпоследнего имени в списке, она видит окровавленную руку, творящую бесконечные подло­сти и жестокости, и содрогается... Вокруг злодея теснятся его простодушные жертвы и взывают к Орлогу об отмщении.

«Каково же мое Настоящее?» – спрашивает на­пуганная Душа у Верданди, второй сестры.

 «Ты несешь наказание, назначенное тебе Орлогом! – следует ответ. – Знай же, что Орлог не ошибается в своих приговорах, как это случается с глупыми смертными».

«Каково же мое Будущее? – в отчаянии спраши­вает Душа-Эго у Скульд, третьей из норн. – Неуже­ли вся жизнь моя пройдет в слезах и нет для меня Надежды?..»

Но ответа нет. Спящему показалось, что какая-то неведомая сила зашвырнула его куда-то сквозь про­странство, и в следующее мгновение он оказался в давно и хорошо знакомом месте – в королевской беседке, где он сидел на скамеечке, как раз напро­тив старой пальмы. Перед ним, как и прежде, расстилался широкий голубой простор моря, отражаю­щийся на прибрежных камнях и скалах, и одинокая, изломанная пальма все так же грозила ежеминутным падением. Нежный, мягкий шелест беспрерывно на­катывающихся на берег легких волн, похожий на человеческий голос, напомнил Душе-Эго о клятвах и обетах, данных не так давно под сенью этой бесед­ки. И человек страстно повторяет во сне произнесен­ные ранее слова:

«Никогда, о никогда я впредь не пожертвую ради суетной славы или собственных амбиций ни единым сыном моей родины! В нашем мире и так хватает неотвратимых страданий и слишком мало счастья и радости, чтобы я добавлял к этой горькой чаше це­лый океан боли и крови, именуемый войной. Даже думать не желаю о войне!.. О нет, больше никогда...»

XI

Какая странная перемена... Старая пальма, пред­ставшая перед мысленным взором Души-Эго, вдруг распрямилась, ее поникший ствол снова стал прямым и крепким, а листья – как прежде зелеными. Более того, сама Душа-Эго вдруг ощутила себя сильной и здоровой, как раньше. И она запела всем четырем ветрам громкую и счастливую песнь. Она ощутила радость и блаженство и, похоже, понимала, отчего она так счастлива.

Душа перенеслась вдруг в волшебный, величе­ственный Зал, озаренный ярким светом и возведенный из материалов, о которых она раньше даже не имела представления. Вокруг нее собрались наслед­ники и потомки всех монархов планеты. В этом Зале они выглядели единой счастливой семьей. При них не было никаких королевских регалий, но он слое­но знает, что эти царственные князья правили здесь исключительно в силу собственных добродетелей и заслуг. Только благодаря величию души, благород­ству характера, собственной мудрости и наблюдатель­ности и любви к Истине и Справедливости они смогли возвыситься до своего нынешнего статуса пре­столонаследников, Королей и Королев. Венцы, да­рованные Божьей милостью и происхождением, здесь не имели никакого значения, ибо они царствовали теперь «милостью божественного человеколюбия», единодушно избранные и признанные своими доб­ровольными подданными, относившимися к ним с почтением и любовью.

Все вокруг странно изменилось. Амбициозность, жадность и зависть, по ошибке названные патриотиз­мом, более не существуют. Эгоистичная жестокость сменилась подлинным альтруизмом, и холодное без­различие к нуждам миллионов людей кажется отны­не предосудительным этим избранным властителям. Ненужная роскошь, фальшивая претенциозность, как социальная, так и религиозная, тоже исчезли. Вой­ны более невозможны, поскольку армии распущены. Солдаты превратились в прилежных землепашцев, и все люди на земле поют ту же радостную песню, что и наша возликовавшая Душа. Все царства и страны живут, как братья. Великая и славная эпоха наконец началась! То, о чем Душа-Эго едва осмеливалась меч­тать в тишине и уединении своих долгих и мучитель­ных ночей, ныне стало явью. Великое проклятие снято, и мир заслужил наконец искупление и осво­бождение, необходимое для нового духовного роста!..

Охваченный восторженным предчувствием и пре­исполненный человеколюбия, наш просветленный странник собрался произнести зажигательную речь, которая непременно вошла бы в историю, но вдруг заметил, что его тело исчезло или, вернее, стало со­всем другим...

Да, это была уже не прежняя, высокая и бла­городная Форма, хорошо ему знакомая, но чье-то постороннее тело, которое он никогда прежде не ви­дел... Что-то темное закрыло от него яркий ослепительный свет, и на него легла тень от огромных часов, подвешенных на волнах эфира. На их гиган­тском циферблате была высвечена надпись:

«Новая эра: 970 995 лет со времени мгновенного уничтожения пневмо-дино-врилом[9] последних 2 000 000 солдат на поле битвы в западном полушарии пла­неты. 971 000 солнечных лет со времени погружения в пучину европейского континента и островов. Тако­ва воля Орлога и ответ Скульд...»

Он напрягает волю и снова становится самим собой. Душа-Эго побуждает его помнить и поступать соответственно; и он поднимает руки к Небесам и перед лицом всей природы клянется хранить мир до конца своих дней, во всяком случае, в собственной стране.

Отдаленный гром барабанов и протяжные выкри­ки, показавшиеся ему поначалу восторженными вос­клицаниями благодарности за только что данный им обет; краткое замешательство, резкий грохот; человек открывает глаза, и Душа-Эго удивленно смотрит по сторонам. Перед нею возникает невозмутимое и тор­жественное лицо доктора, подносящего дежурную дозу лекарства. Поезд останавливается. Человек под­нимается с кушетки, еще более слабый и усталый, чем когда-либо. Он смотрит в окно вагона и видит бес­конечные ряды солдат, оснащенных новым, еще бо­лее смертоносным и разрушительным оружием и го­товых к новой войне.

Санджна[10]

Приложение 2

ХЛОДВИГ

[Публ. по НРВ CW, IX]

Хлодвиг (Хлодовех, Хлодовиг или Кловис, ок. 466-511) – король салических франков, сын Хильдериха I, которого он сменил на престоле в 481 г., в возрасте 15 лет. О первых годах правления Хлодвига почти ничего не известно, но в 486 г. он одер­жал победу над римлянами и распространил свою власть на провинцию Бельгика Секунда, столицей которой был Реймс. В 493 г. Хлодвиг женился на бургундской принцессе Клотильде, которая была христианкой. Хотя он и позволил своим детям креститься, сам долгое время оставался язычником – до войны с алеманнами (древнегерманские племена). Покорив часть их племени, Хлодвиг принял нако­нец крещение. Его крестил в Реймсе св. Ремигий, в день Рождества 496 г. Вместе с королем крестилась значительная часть франков. Это событие имело да­леко идущие последствия, так как с этого времени для ортодоксальных христиан, живших в королев­ствах бургундов и западных готов, имя Хлодвига ста­ло связываться с надеждой на освобождение от вла­сти их арианских королей. Похоже, что в войне с Бургундией Хлодвига постигла неудача, но в войне против западных готов ему повезло больше. В 507 г. он нанес поражение их королю Аларику II и при­соединил к Франкской империи значительную часть королевства западных готов, вплоть до Пиренеев. Последние годы жизни Хлодвиг провел в Париже, который сделал столицей своего королевства. Его можно считать основателем династии королей Меровингов, а также подлинным создателем Франкского королевства – первого стабильного государственно­го образования, возникшего на развалинах Римской империи. Между 486 и 507 годами Хлодвиг руково­дил разработкой свода законов салических франков. Своими успехами он был в значительной мере обя­зан союзу с церковью, собственность которой он взял под свою защиту, для чего в 511 году в Орле­ане был созван поместный Собор. Но, несмотря на покровительство, оказываемое им церкви, он в то же время подчеркивал свою власть над ней. Хлодвиг был человеком энергичным и честолюбивым, и, хотя он редко терзался угрызениями совести и проявлял милосердие, можно также отметить и благородные стороны его характера.

Основным источником, содержащим биографию Хлодвига, является «Historia Francorum» (Книга II) Григория Турского.

Б. М. Цирков

Приложение 3

ФРИДРИХ III

[Публ. по НРВ CW, IX]

Король Пруссии и император Германии, родился в Потсдаме 18 октября 1831 г.; старший сын принца Вильгельма Прусского (впоследствии – первого гер­манского императора) и принцессы Августы. Получил обстоятельное среднее образование, учился в Бонн­ском университете, несколько лет провел на военной службе и в путешествиях. Женился на Виктории, на­следной принцессе Великобритании. После вступле­ния на престол своего отца (в 1861 г.) стал крон­принцем Пруссии под именем Фридрих Вильгельм. В душе был либералом и не одобрял политику Бис­марка. В июне 1863 г. перестал посещать заседания Государственного совета и покинул Берлин. Немало способствовал успеху прусских войск в войне с Да­нией и возглавлял армию в кампании 1866 г. про­тив Австрии. Сыграл выдающуюся роль в командо­вании армиями южных государств в 1870-1871 гг., его войска принимали участие в битве при Седане и в осаде Парижа.

В последующие годы практически не занимался политикой, он и его жена интересовались более развитием промышленности, искусств и особенно музеев. Фридрих был также одним из главных инициаторов проведения раскопок в Олимпии и Пергаме. В 1878 г., когда император был временно выве­ден из строя выстрелом террориста, в течение не­скольких месяцев исполнял обязанности регента. Многие видели в нем наследника престола, к несча­стью, у принца был рак горла, начавшийся едва заметно, но в конечном итоге приведший к фатальным результатам (что представляется автором рассказа «Кармические видения» в качестве кармического следствия совершенного в прежней жизни убийства святой прорицательницы, чье горло было пронзено копьем Хлодвига). После нескольких неудачных по­пыток лечения Фридрих обратился за помощью к сэру Мореллу Маккензи[11] – знаменитому и автори­тетному английскому медику. В феврале 1888 г. при­шлось сделать принцу операцию трахеотомии.

9 марта 1888 г. умер император Вильгельм, и Фридрих стал новым императором. Его недолгое правление отмечено попытками проведения либе­ральных реформ, которым яростно противились сторонники Бисмарка. Тем временем болезнь Фридри­ха снова обострилась, и 13 июня он скончался, про­царствовав всего 99 дней.

Как это часто бывает, неудачи в лечении сопро­вождались язвительными спорами между докторами, но в книге сэра Морелла «Смертельная болезнь бла­городного Фридриха» обстоятельства дела изложены достаточно беспристрастно. Сэр Морелл относился к Фридриху III с величайшим уважением и отзывался о нем как о человеке выдающегося интеллекта, ры­царского терпения и безграничной доброты, умею­щем сострадать несчастью ближнего. Кроме того, многие отмечали его честность и откровенность.

В свете вышеизложенных фактов биографии это­го императора замечательная история, рассказанная Е.П.Блаватской, приобретает особый интерес.

Б. М. Цирков

Приложение 4

ЭЛИКСИР ЖИЗНИ

Из дневника чела Г.Митфорда, члена Теософского Общества

И ходил Енох пред Богом; и не стало его, потому что Бог взял его.

Быт., V, 24.

Эта любопытная информация – ибо что бы о ней ни подумали, она, без сомнения, будет признана таковой – в нижеследующей статье заслуживает несколько слов в качестве вступления. Подробности, сообщаемые в ней относительно предмета, который всегда считался одной из величайших и наиболее строго охраняемых тайн по­священия в оккультизм со времен Риши вплоть до появ­ления Теософского Общества, стали известны автору ста­тьи благодаря обстоятельствам, которые показались бы обычному европейцу странными и сверхъестественными. Однако мы уверяем читателя, что сам он наиболее закон­ченный скептик по отношению к сверхъестественному, хотя узнал слишком много, чтобы ограничивать потен­циальные возможности естественного, как это делают некоторые. Более того, он, по собственному убеждению, должен сделать следующее признание. Внимательное изучение фактов с очевидностью покажет, что если дело действительно обстоит так, как излагается в статье, сам автор не может быть Адептом высокой ступени, иначе статья никогда не была бы написана. Он и не претендует на это. Он – смиренный чела или, вернее, был им в тече­ние нескольких лет, следовательно, должно также быть справедливым и то, что в отношении более высоких сту­пеней мистерии он не может обладать личным опытом и говорит об этом только как непосредственный наблюда­тель, извлекший свои собственные выводы, и не более того. Поэтому он может смело заявить, что во время пре­бывания с некоторыми Адептами, несмотря на то, что оно, к сожалению, было довольно кратким, он с помо­щью опытов и наблюдений установил подлинность неко­торых из менее трансцендентальных или начальных час­тей этого курса. И хотя ему будет невозможно дать поло­жительное свидетельство того, что происходит в дальней­шем, он все же может сказать, что весь его собственный курс обучения, тренировка и опыт – длительные, труд­ные и опасные, как это было всегда, – ведут его к убеж­дению, что все в действительности соответствует сказан­ному, за исключением нескольких намеренно скрытых подробностей. По причинам, которые нельзя объяснить открыто, сам он может не желать или не быть в состоя­нии воспользоваться тайной, которую ему удалось узнать. Но все же тот, к кому он питает почтительную любовь и благодарность – его последний Гуру, – позволяет ему раскрыть на благо науки и человека (и в особенности на благо тех, кто имеет достаточно смелости, чтобы самим произвести этот эксперимент) следующие поразительные особенности оккультных методов продления жизни до сроков, далеко превосходящих обычные.

Возможно, одним из первых соображений, которыми ныне руководствуются практичные люди, домогающие­ся посвящения в теософию, является убеждение или на­дежда, что сразу же при вступлении в Теософское Обще­ство кандидату будет предоставлено некое исключитель­ное преимущество над остальными людьми. Некоторые даже думают, что окончательным результатом посвяще­ния, возможно, станет избавление от смерти, которую называют обычным уделом всего человечества. Предание об «Эликсире жизни», которым, как говорят, обладают каббалисты и алхимики, в Европе все еще бережно хра­нится изучающими средневековый оккультизм. Алле­гория Аб-и-хайат, или Воды Бессмертия, до сих пор счи­тается фактом у вырождающихся остатков азиатских эзо­терических сект, не знающих об истинной Великой Тай­не. «Терпкая пламенная субстанция», с помощью которой Занони продлевал себе жизнь, продолжает зажи­гать воображение нынешних мечтателей как возможное научное открытие будущего.

С точки зрения теософии, хотя об истинности этого факта было ясно заявлено, вышеназванные концепции способа действий, ведущих к его осуществлению, извест­ны как ошибочные. Читатель может этому верить или не верить; но, между прочим, теософы-оккультисты утвер­ждают, что сообщаются с (живыми) сущностями, обла­дающими бесконечно более широким спектром наблю­дения, чем представляется в самых возвышенных устрем­лениях современной науки и нынешними «адептами» Европы и Америки – дилетантами в «каббале». Но как бы глубоко эти высшие сущности ни исследовали (или, если угодно, якобы исследовали) и в каких бы далях они ни искали с помощью логических выводов и аналогии, даже им не удалось обнаружить в бесконечности что-либо по­стоянное – кроме пространства. Все изменяется. Поэто­му размышление легко подскажет читателю следующий логический вывод: во Вселенной, которая, по существу, непостоянна в своих условиях, ничто не может даровать постоянство. Следовательно, никакая субстанция, будь она даже извлечена из глубин бесконечности; никакой мыслимый набор препаратов на этой или любой другой земле, пусть он даже составлен Высочайшим Разумом; ни один образ жизни или дисциплина, пусть направляемая самым серьезным намерением и умением, совершенно неспособны быть непреложными. Ибо во Вселенной сол­нечных систем, где бы и как бы ее ни исследовали, не­преложность вызывает к необходимости «небытие» в фи­зическом смысле, как это понимают теисты, – небытие, которое есть ничто в узкой концепции западного религи­озного фанатика – reductio ad absurdum.

Следовательно, станет понятно, что обычная идеали­стическая концепция «бессмертия» не только по сути своей ошибочна, но и невозможна с материальной и ме­тафизической позиций. Эта мысль, независимо от того, лелеят ли ее теософы или нетеософы, христиане или спи­ритуалисты, материалисты или идеалисты, есть сумасб­родная иллюзия. Но реальное продление человеческой жизни возможно на период настолько долгий, что он может показаться чудесным или невероятным тем, кто считает срок существования непременно ограниченным максимум двумя сотнями лет. Оказывается, мы можем избежать удара, наносимого смертью, и вместо того что­бы умереть – сменить внезапное падение в темноту на переход к яркому свету. И это возможно сделать настоль­ко постепенно, что переход от одного состояния суще­ствования к другому сведет до минимума все шерохова­тости, так что будет практически неосязаем. Это совсем иная задача, которая вполне по плечу оккультной науке. Здесь, как и в других случаях, правильным образом на­правленные средства достигнут результата, а причины произведут следствия. Вопрос конечно же в том, что это за причины и как, в свою очередь, их необходимо произ­вести. Приподнять – насколько это возможно – завесу, скрывающую этот аспект оккультизма, и является целью настоящей статьи.

Мы должны начать, напомнив читателю о двух тео­софских доктринах, которые постоянно внушались в «Ра­зоблаченной Изиде» и других работах по мистицизму, а именно: а) что в конечном итоге Космос – это Единое, единое целое в бесчисленных разновидностях и проявле­ниях, и б) что так называемый человек является «слож­ным существом» – сложным не только в экзотерическом научном смысле как скопление так называемых живых материальных частей, но также и в эзотерическом смыс­ле как последовательность семи форм или частей самого себя, слитых друг с другом. Выражаясь яснее, мы могли бы сказать, что более эфирные формы всего лишь повто­ряют тот же самый аспект – более тонкая находится в межатомных промежутках предшествующей более плот­ной формы.

Мы хотели бы, чтобы читатель осознал, что в христианско-спиритуалистическом смысле они вовсе не явля­ются тонкими и бесплотными. В зеркальном отражении физического человека в действительности находятся не­сколько человек или несколько частей одного сложного человека, где один является точным аналогом другого, но «условия расположения атомов» каждого из них, за неимением лучшего выражения, существуют таким обра­зом, что его атомы пронизывают атомы ближайшей бо­лее плотной формы. Для нашей нынешней цели не име­ет значения, как теософы, спиритуалисты, буддисты, каббалисты или ведантисты подсчитывают, разделяют, классифицируют, располагают или называют эти формы, ибо эту войну терминов можно отложить до другого слу­чая. Также неважна и связь между каждой из этих челове­ческих форм с различными «элементами» Космоса, час­тью которого она является. Это знание, хотя и чрезвы­чайно важное в других вопросах, в данный момент не нуж­дается в объяснении или обсуждении. Не более того нас также волнует и тот факт, что ученые отрицают суще­ствование такого устройства человека, поскольку их при­боры не настолько совершенны, чтобы помочь их чув­ствам это увидеть. Мы просто ответим: «Создайте более точные приборы и улучшите чувства, и в конечном счете вы увидите».

Это все, что мы можем сказать сейчас. Если вы жела­ете испить «эликсир жизни» и прожить тысячу лет или вроде этого, то вы должны поверить нам в этом вопросе и дальше рассуждать на основе этого допущения, ибо эзо­терическая наука не дает ни малейшей возможности на­деяться, что желанной цели можно достичь каким-либо иным путем; в то время как современная, или так назы­ваемая точная, наука это высмеивает.

Итак, мы достигли той точки, где мы решились – бук­вально, не метафорически – разбить внешнюю оболоч­ку, известную как бренная плоть, или тело, и выскольз­нуть из нее, облачившись в нашу следующую. Эта «сле­дующая» есть не духовная, но лишь более эфирная фор­ма. Приспособив ее к существованию в этой атмосфере в результате длительной тренировки и подготовки, во вре­мя коих мы постепенно умертвляли внешнюю оболочку посредством определенного процесса (намеки на кото­рый содержатся ниже), мы должны подготовиться к этой физиологической трансформации.

Но как же сделать это? Прежде всего, мы должны за­няться настоящим, видимым, материальным телом – человеком, так сказать, хотя фактически лишь его внеш­ней оболочкой. Не будем забывать, чему нас учит наука: что почти каждые семь лет мы меняем кожу, и столь же эффективно, как и любая змея. Однако это происходит так постепенно и незаметно, что не убеди нас в этом на­ука после долгих лет неустанных изысканий и наблю­дений, – то никто из нас не питал бы и тени подозрений на сей счет.

Более того, мы понимаем, что с течением времени любые порезы или поражения тканей тела, какими бы глубокими они ни были, зарастают и затягиваются; вме­сто содранной появляется новая кожа. Следовательно, если человек с частично содранной заживо кожей мо­жет подчас выжить и обрасти новой кожей, так и наше астральное, витальное тело – четвертое из семи (при­тянув и ассимилировав в себя второе), которое являет­ся намного более эфирным, чем физическое, – может адаптировать свои частицы к атмосферным изменени­ям. Весь секрет кроется в том, чтобы суметь его выде­лить и отделить от видимого; и пока его обычно незри­мые атомы продолжают уплотняться, превращаясь в твердую массу, постепенно избавиться от старых час­тиц нашего видимого каркаса, чтобы они могли исчез­нуть прежде, чем новая группа успеет развиться и заме­нить их...

Мы не можем сказать больше. Мария Магдалина не единственная, кого можно обвинить в видении «семи ду­хов» внутри нее, хотя людей, у которых меньше духов (как неверно это слово!) внутри, не так уж мало и они не яв­ляются исключениями; они – частые ошибки природы, несовершенные мужчины и женщины[12]. Каждая из этих оболочек, в свою очередь, должна просуществовать дольше предшествующей более плотной и затем умереть. Ис­ключение составляет шестая, когда она поглощается седьмой, сливаясь с ней. Дхату[13] древнего индусского фи­зиолога имеет двойное значение, эзотерическая сторона которого соответствует тибетскому зунгу (семи принци­пам тела).

У нас, азиатов, есть пословица, возможно передан­ная нам, которую индусы повторяют, не понимая ее эзотерического смысла. Она была известна с тех пор, как Риши свободно общались с простыми людьми и знатью, которых учили и увлекали за собой. Дэвы шеп­нули каждому на ухо: ты один, если пожелаешь, ста­нешь «бессмертным». Соедините с ней высказывание западного писателя, что если бы любой человек хотя бы на мгновение осознал, что однажды умрет, он бы умер в тот же момент.

Просветленные увидят, что между этими двумя пого­ворками, если их правильно понимать, раскрыт весь секрет долголетия. Мы умираем только тогда, когда наша воля перестает быть достаточно сильной, чтобы заставить нас жить.

В большинстве случаев смерть наступает, когда му­чение и истощение жизненных сил, сопровождающие стремительное изменение физического состояния, ста­новятся настолько интенсивными, что ослабляют, все­го лишь на одно мгновенье, нашу «хватку за жизнь» или цепкость воли к существованию. Но до тех пор, как бы серьезна ни была болезнь, какой бы острой ни была боль, мы всего лишь больны или ранены в зависимости об обстоятельств. Это объясняет случаи внезапной смерти от радости, испуга, боли, горя или других подоб­ных причин.

Ощущение завершенности жизненной цели, бесполез­ности своего существования, испытываемое в сильной сте­пени, ведет к смерти так же неминуемо, как яд или пуля. С другой стороны, твердое убеждение продолжать жить, как известно, провело многих через кризис тяжелейших болезней совершенно благополучно.

Следовательно, прежде всего необходимо убеждение, воля, безусловная уверенность, что человек не умрет и будет продолжать жить[14]. Без этого все остальное беспо­лезно. И дабы служить действенным средством для из­бранной цели, она не должна быть только мимолетной, сиюминутной решимостью, единственным огненным, скоротечным желанием, но неизменным, постоянным на­пряжением – в той мере, в какой его можно поддерживать и в какой на нем можно сосредоточиться, не ослабевая его ни на миг. Одним словом, стремящийся к бессмертию должен быть начеку день и ночь, охраняя свою сущность от себя самого. Жить, жить, жить – должно быть его не­поколебимым решением. Он должен как можно меньше позволять себе отвлекаться от него. Можно было бы ска­зать, что это наиболее закоренелый эгоизм, который пол­ностью противоположен нашему теософскому исповеданию человеколюбия, заботы о благе человечества и от­сутствия личных интересов. Ну что же, с недальновидной позиции так оно и есть. Но чтобы творить добро, как и во всем другом, у человека должны быть время и средства, которые он мог бы использовать, и это необходимо для овладения силами, с помощью которых можно творить бесконечно больше добра, чем без них. Овладев ими, у него появятся возможности их применения, ибо насту­пает момент, когда дальнейший контроль и усилия более не требуются: после того как он благополучно минует поворотный пункт. На первых порах, поскольку мы име­ем дело с кандидатами, а не продвинутыми чела, все, что поначалу абсолютно необходимо – это твердая, упорная решимость и просветленное сосредоточение на своей сущности. Однако не следует считать, что от кандидата требуется быть бесчеловечным или жестоким, забывая о других. Подобный безрассудный и эгоистичный путь при­несет ему такой же ущерб, как и противоположный, где он бы тратил свою жизненную энергию на удовлетворе­ние своих физических желаний. Все, что он него требуют – это чисто отрицательное отношение. Пока не до­стигнут поворотный пункт, он не должен «выкладывать» свою энергию со щедрой или горячей приверженностью к какой-либо цели, какой бы благородной, «благой» или возвышенной она ни была[15]. Таковая, как мы можем со всей серьезностью уверить читателя, принесет ему воз­даяние многими путями, может быть, в другой жизни, может, в этом мире, но то, что она будет вести к укора­чиванию существования, которое, по желанию, должна продлевать, так же верно, как потакание своим желани­ям и распутство. Вот почему очень немногие из истинно великих людей Земли (разумеется, о беспринципных авантюристах, применивших могучие силы во зло, не может быть и речи) – мученики, герои, основатели ре­лигий, освободители наций, лидеры-реформаторы – ког­да-либо становились членами долговечного «Братства Адептов», которых некоторые обвиняли в эгоизме в тече­ние долгих лет. (И это также объясняет, почему от йогинов и факиров современной Индии, большинство из ко­торых сейчас следуют по пути, но с традициями мертвой буквы, требуется, если они хотят, чтобы их считали со­ответствующими требованиям их профессии, выглядеть совершенно умершими для всех внутренних чувств или эмо­ций). Несмотря на чистоту их сердец, величие их устрем­лений, бескорыстное личное самопожертвование, они не смогли бы жить, потому что пропустили тот нас. Возмож­но, временами они пользовались силами, которые мир на­зывал чудесными; они могли придавать силу человеку и смирять природу горячей и верной волей; они могли об­ладать так называемым сверхчеловеческим разумом; они даже могли знать и общаться с членами нашего соб­ственного оккультного Братства; но, нарочно приняв ре­шение отдать свою жизненную энергию на благо других, а не тратить ее на себя, они отказались от жизни; и уми­рая на кресте или на плахе, или падая на поле битвы с мечом в руке, или опускаясь в изнеможении после успеш­ного завершения цели всей жизни на смертные одра в своих кельях, все они одинаково должны возопить: «Или, Или! лама савахфани?»[16]

Пока все хорошо. Но при наличии воли к жизни, ка­кой бы сильной она ни была, мы видим, что при обыч­ном течении земной жизни агонию смерти нельзя остано­вить. Отчаянная, вновь и вновь возобновляемая борьба космических элементов – стремление к изменению, – несмотря на волю, которая останавливает их, подобна паре неуправляемых коней, сопротивляющихся реши­тельному вознице, что сдерживает их, в своей совокупно­сти настолько могуча, что даже самые отчаянные усилия нетренированной человеческой воли, действующей внут­ри неподготовленного тела, становятся в конечном счете бесполезны. Бесподобное бесстрашие самого храброго солдата; проникновеннейшее желание страстного влюб­ленного; ненасытная жажда алчного скряги; не вызываю­щая ни малейшего сомнения вера самого рьяного фанатика; достигнутая с помощью тренировок нечув­ствительность к боли самого сурового краснокожего храбреца индейца или наполовину обученного йогина-индуса; наиболее взвешенная философия самого спокой­ного мыслителя – все равным образом в конце терпят поражение.

Действительно, скептики будут утверждать в противо­положность истинам, высказанным в данной статье, что в жизни часто видят, как самые мягкие и нерешительные умы и физически слабые тела сопротивляются смерти дольше, чем могучая воля высокодуховного или упря­мого в своем эгоизме человека и железный организм тру­женика, воина и спортсмена. Но на самом деле ключ к секрету этих с виду противоречивых феноменов лежит в истинной концепции той самой вещи, о которой мы уже говорили. Если физическое развитие плотной внешней оболочки происходит параллельно и с одинаковым тем­пом по отношению к развитию воли, то само собой разу­меется, что последняя не может приобрести никакого пре­имущества, чтобы одолеть ее. Получение улучшенных затворных механизмов одной из современных армий не дает ей полного превосходства, если они появятся также и у противника. Следовательно, те, кто задумывается над этим, сразу поймут, что большая часть тренировки, с по­мощью которой то, что называют «могучей и решитель­ной натурой», совершенствуется ради своей собственной цели на сцене видимого мира, вызывая необходимость и являясь бесполезной без параллельного развития плотной и так называемой животной оболочки, короче говоря, нейтрализуется по отношению к обсуждаемой цели, по­тому что ее собственные действия вооружили противни­ка точно таким же оружием. Сила импульса, ведущего к смерти, уравновешивается противостоящей ей волей; накапливаясь, она преодолевает волю и в итоге торже­ствует. С другой стороны, возможно и такое, что явно не­твердая и нерешительная воля, живущая в слабом и не­развитом физическом теле, может настолько усилиться каким-либо нереализованным желанием – иччха, как его называют индусские оккультисты (например, мать, кото­рая всем сердцем стремится жить ради детей, растущих без отца), что подавит и на короткое время одолеет фи­зическую агонию тела, ненадолго взяв над ней верх.

Отсюда логическим обоснованием непрерывного су­ществования в этом мире будет: а) развитие воли – на­столько могучей, что она способна преодолеть наслед­ственную (в дарвиновском смысле) склонность атомов, составляющих плотное материальное тело, устремлять­ся в определенный период к определенному руслу косми­ческих перемен и б) ослабить конкретные действия этой животной оболочки настолько, чтобы сделать ее более податливой для силы воли. Чтобы разбить армию, вы должны ее деморализовать и расстроить ее ряды.

Значит, это и есть подлинная цель всех обрядов, це­ремоний, постов, молитв, медитаций, посвящений и ме­тодов самодисциплины, предписываемых различными эзотерическими сектами, от того пути чистого и возвы­шенного устремления, что ведет к высшим ступеням Истинного Знания, до страшных и омерзительных ис­пытаний, которым должен подвергнуться приверженец «темного пути», не теряя своей уравновешенности. У этих методов есть как преимущества, так и недостатки, ими пользуются как во благо, так и во зло, в них име­ются неотъемлемые и второстепенные элементы, каж­дое по-своему скрывается, обладает своими ритуалами и лабиринтами. Но во всех них достигают намеченной цели, хотя и разными процессами. Волю укрепляют, подкрепляют, направляют, а элементы, мешающие ее действию, деморализуют. Для любого, кто продумал и связал между собой различные теории эволюции, взя­тые не из оккультных источников, а из обычных науч­ных учебников доступных всем: от гипотезы последнего изменения в повадках видов, к примеру, развитие пло­тоядности у новозеландских попугаев, до глубочайших взглядов, устремленных назад в Пространство и Веч­ность, предлагаемых доктриной «Огненного Тумана», совершенно очевидно, что у них одна основа. Основой является то, что импульс, однажды приданный гипоте­тическому элементу, стремится к продолжению; и, сле­довательно, все «произведенное» чем-то в определен­ный период и в определенном месте влечет к повторе­нию в ином времени и в иных местах.

Такова признанная подоплека наследственности и атавизма. Что к нашему обычному поведению приме­нимо то же самое, явствует из пресловутого примера приобретения хороших или дурных привычек, который несомненно относится насколько к моральному и ин­теллектуальному, настолько и к физическому миру.

Далее, история и наука прямо заявляют нам, что не­которые физические привычки приводят к определен­ным нравственным и интеллектуальным результатам. Мир еще не видывал нации завоевателей-вегетарианцев. Даже во времена древних арийцев мы не находим, что те самые Риши, чьи традиции и практики служат нам для познавания оккультизма, когда-либо удерживали касту кшатриев (воинов) от охоты или мясоедения. За­полняя определенное место в государстве в существу­ющих земных условиях, Риши так же мало помышляли вмешиваться в их дела, как удерживать тигров в джунг­лях от следования своим инстинктам. Это не влияло на то, чем занимались сами Риши.

Поэтому стремящийся к долголетию должен остере­гаться двух опасностей. Ему необходимо беречь себя в особенности от нечистых или животных[17] мыслей. Ибо наука доказывает, что мысль динамична, и сила мысли, развитая нервной деятельностью, распространяясь нару­жу, должна влиять на молекулярную взаимосвязь в физи­ческом человеке. Внутренние люди[18], каким бы сублими­рованным ни был их организм, все еще состоят из реальных, а не гипотетических частиц и так же подвержены закону, по которому действие имеет тенденцию к повторе­нию, тенденцию возобновлять аналогичное действие в более плотной оболочке, с коей они связаны и в коей со­крыты. А, с другой стороны, некоторые действия могут создавать неблагоприятные физические условия для чи­стых мыслей, то есть для состояния, необходимого для развития власти внутреннего человека.

Вернемся к практическому процессу. Нормальный здоровый ум в нормальном здоровом теле может послу­жить хорошим отправным пунктом. Хотя чрезвычайно сильные и самоотверженные натуры могут иногда отвое­вать почву, утерянную в результате умственной деграда­ции или физических злоупотреблений, используя пра­вильные средства под руководством непоколебимой ре­шимости, все же часто дело может зайти так далеко, что не хватит выносливости для поддержания противоречий настолько долго, чтобы увековечить эту жизнь; хотя то, что на Востоке называют «заслугой» усилия, поможет смягчить условия и улучшить дела в другой жизни.

Как бы это ни происходило, предписанный курс само­дисциплины начинается здесь. Вкратце можно сказать, что по сути своей это курс морального, умственного и физического развития, следующих одновременно – одно бесполезно без другого. Физический человек должен стать более эфирным и чувствительным; умственный – более проницательным и мудрым; нравственный – бо­лее самоотверженным и философски мыслящим. Мож­но заметить, что любое чувство сдержанности, даже са­мопривнесенное, бесполезно. Не только вся «доброде­тель» – результат давления физической силы, угроз или взяток (материального или так называемого «духовного» порядка) – совершенно бесполезна человеку, проявля­ющему ее, с ее лицемерием способным отравлять мо­ральную атмосферу мира, но и желание быть «доброде­тельным» или «чистым», быть действенным должно быть непроизвольным. Оно должно быть личным импульсом исходящим изнутри, подлинным предпочтением более возвышенного, а не воздержанием от порока из-за бояз­ни закона: не целомудрием, навязанным страхом обще­ственного мнения; не благотворительностью, практикуемой из-за любви к похвале или страха последствий в гипотетической будущей жизни[19].

В связи с доктриной тенденции повторения действий, которая была обсуждена выше, теперь станет понятно, что рекомендованный оккультизмом курс самодисцип­лины как единственный путь к долголетию является не «фантастической» теорией, имеющей дело с туманными «идеями», а настоящей научно разработанной системой тренировки. Это система, благодаря которой каждая ча­стица нескольких человек, составляющих семиричного индивидуума, получает импульс и привычку делать то, что необходимо для определенных целей своей собственной свободной воли, и делать «с удовольствием».

Каждый должен быть научен и совершенен в том, что выполняется с удовольствием. Это правило в осо­бенности касается примера развития человека. «Добро­детель» может быть большим благом сама по себе — она может вести к самым грандиозным свершениям. Но для того чтобы стать деятельным, ее необходимо практико­вать в бодром настроении, без неохоты или боли. Как следствие вышеуказанного соображения кандидат на долголетие, начиная свою карьеру, должен приступить к воздержанию от физических желаний, руководствуясь не сентиментальной теорией «правильно-неправиль­но», а следующей весомой причиной. Поскольку в соответствии с хорошо известной и в данное время ут­вердившейся научной теорией его видимая материаль­ная оболочка постоянно обновляет свои частицы, то он, воздерживаясь от удовлетворения желаний, достиг­нет окончания определенного периода, в течение кото­рого частицы, которые составляли порочного челове­ка, и которым была придана дурная склонность, поки­нут его. В то же время неиспользование таких функций будет способствовать блокированию входа новых час­тиц, имеющих тенденцию повторять указанные дей­ствия, на место старых. И в то время как это является особым следствием по отношению к определенным «порокам», общим результатом воздержания от «уплотнен­ных» поступков будет (видоизменяя хорошо известный дарвиновский закон атрофии в результате неиспользо­вания) постепенное уменьшение того, что мы можем назвать «относительной» плотностью и сцеплением внешней скорлупы (из-за меньшего использования молекул); в то время как убавление ее фактических со­ставляющих компенсируется (как если бы она лежала на весах) увеличением пропуска более эфирных частиц.

Какие физические желания необходимо отставить и в каком порядке?

Прежде всего, кандидату необходимо прекратить употребление алкоголя в любой форме; ибо алкоголь, кроме того, что он не несет ни питательных веществ, ни непосредственного удовольствия (кроме сладости и аро­мата, который можно испытать пробуя вино, и т.д., где сам по себе алкоголь не является главным) даже самым плотным элементам физической оболочки, вызывает неистовство в действиях, стремительный бег жизни, на­пряжение которого могут вынести только самые инерт­ные, простые и плотные элементы и который под управ­лением хорошо известного закона повторного действия (используя коммерческие термины закона «спроса и предложения») будет стремиться притягивать их из окру­жающей Вселенной, а следовательно, прямо препятство­вать задуманной нами цели.

Далее следует мясоедение, и опять по той же самой причине, но в меньшей степени. Оно увеличивает ско­рость жизни, энергию действий, неистовство страстей. Это может быть полезным герою, которому предстоит сражаться и умереть, но не стремящемуся стать мудре­цом, кто должен существовать и ...

Далее по порядку следуют сексуальные желания, так как они, кроме того, что отводят большое количество энергии (жизненной силы) в другие каналы многими раз­личными способами, кроме основного (как, например, растрата энергии при ожидании, ревности, и т.д.), непос­редственно притягивают определенное плотное качество первоначальной материи Вселенной просто потому, что наибольшее физическое удовольствие возможно лишь на этой ступени плотности.

Наряду с отказом от этих и других чувственных удо­вольствий (включающих не только желания, называемые обычно «порочными», но и все те, которые хотя обычно и считаются «невинными», все же имеют свойства пота­кать плотским удовольствиям, – наиболее безвредные для других и наименее «уплотненные» являются кри­терием для тех, от которых следует избавиться последни­ми в каждом отдельном случае) необходимо совершать нравственное очищение.

Также не следует воображать, что «аскетизм», как его повсеместно понимают, может в большинстве случаев очень помочь ускорить процесс «эфемеризации». Этот фундамент обрушился под многими восточными эзоте­рическими сектами, а также является причиной их вы­рождения в дегенерирующие предрассудки. Западные мо­нахи и восточные йогины, думающие, что достигнут апо­гея сил путем концентрации мысли на области пупка или стоя на одной ноге, практикуют упражнения, служащие ничему иному, кроме как укреплению силы воли, кото­рая иногда применяется для самых подлых целей. Это примеры однобокого и карликового развития. Бесполезно поститься, пока есть потребность в пище. Исчезновение желания употреблять пищу без ущерба здоровью – вот признак, указывающий, что пищу следует принимать в меньшем и постоянно уменьшающемся количестве до достижения крайнего предела, способного поддерживать жизнь. В конечном итоге будет достигнута ступень, где единственной необходимостью станет вода.

Кроме того, в стремлении к долголетию бесполезно удерживаться от распущенности, пока она владеет серд­цем; то же и со всеми прочими неудовлетворенными за­ветными томлениями. Самое главное – избавиться от внутреннего желания; а подражать реальному поступку, не сделав этого по существу – это лишь неприкрытое ли­цемерие и лишние путы.

Точно так же следует действовать с нравственным очищением сердца. Самые «низменные» наклонности должны исчезнуть первыми, затем все остальные. Спер­ва алчность, затем страх, зависть, мирская гордость, не­сострадание, ненависть; последней одна за другой уходят амбиция и любопытство. Укрепление более эфирных и так называемых «духовных» частей человека должно осу­ществляться одновременно. Размышляя от известного к неизвестному, необходимо практиковать и поощрять медитацию. Медитация есть неизреченное страстное желание внутреннего человека «устремиться в Беспре­дельность», что в стародавние времена являло собой ис­тинный смысл преклонения, но у которой сейчас нет си­нонима в европейских языках, ибо медитации на Западе больше не существует, а слово, обозначавшее ее, было искажено до выдуманного притворства, известного как молитва, восславление и покаяние. Через все ступени тре­нировки необходимо сохранять уравновешенность со­знания – убежденность того, что все в Космосе должно быть в порядке, как и с вами, его частью. Процесс жизни по возможности не следует ни торопить, ни замедлять; поступив иначе, вы можете принести благо другим, воз­можно, даже себе в иных сферах, но это ускорит ваш ко­нец в этой.

Также не стоит пренебрегать внешними элементами на первой ступени. Помните, что Адепт, хотя его «су­ществование» и внушает обычным умам идею того, что он бессмертен, все же уязвим для сил, приходящих из­вне. Тренировка для продления жизни сама по себе не страхует от несчастных случаев. При физической под­готовке все еще можно пострадать от удара меча, бо­лезни или яда. Этот случай очень четко и красиво опи­сан в «Занони», и представлен он правильно и должен быть именно таким, иначе все «адептство» есть беспоч­венная ложь. Адепт может быть более защищен от обычных опасностей, чем обычный смертный, но он находится в таком положении благодаря своему превосходящему знанию, спокойствию, хладнокровию и про­ницательности, которые помогли ему приобрести его продленное существование и необходимые сопутствую­щие обстоятельства, а вовсе не какой-то запас силы в самом процессе. Он в безопасности, насколько человек с ружьем находится в большей безопасности, чем голый павиан; но не в безопасности в том смысле, когда ду­мают, что Дэва (Бог) более защищен, чем человек.

Если это так по отношению к Адепту высокой ступе­ни, насколько же неофиту более необходимо быть не только защищенным, но и самому использовать все воз­можные средства, чтобы обеспечить себе необходимую продолжительность жизни для завершения процесса ов­ладения феноменом, который мы называем смертью! Можно спросить: почему его не защищают более продви­нутые Адепты? Возможно, они это и делают до некото­рой степени, но ребенок должен научиться ходить без по­сторонней помощи; лишить его зависимости от своих собственных усилий в отношении безопасности – значит разрушить элемент, необходимый для его развития, – чувство ответственности. Какая отвага или мужество по­требуется от человека, посланного сражаться, если он вооружен неотразимым оружием и облачен в непробивае­мую броню? Поэтому неофит должен попытаться, на­сколько это возможно, исполнить каждый истинный ка­нон гигиены, прописанный современными учеными. Чистый воздух, чистая вода, чистая пища, легкие упраж­нения, упорядоченное время, приятные занятия и окру­жение – все они, даже если и не обязательны, все же слу­жат его развитию.

Именно чтобы создать себе такие условия, какие мо­гут дать безмолвие и уединение, боги, мудрецы, оккуль­тисты всех веков уединялись, насколько это было возмож­но, в тихие уголки своей страны, прохладную пещеру, лесную глушь, простор пустыни, горные высоты. Разве это не наводит на мысль о том, что Боги все время люби­ли «возвышенные места» и что сегодня верховная часть оккультного Братства на Земле живет на самом высоко­горном плато планеты?[20]

Также новичок не должен пренебрегать помощью медицины и правильной диеты. Он все еще обычный смертный и нуждается в помощи такого же обычного смертного. «Однако предположим, что все требуемые ус­ловия или те, которые будут пониматься как требуемые (поскольку особенности и разнообразия необходимого режима слишком многочисленны, чтобы их здесь пере­числять), исполнены – каким будет следующий шаг?» – спросит читатель. Что же, если не происходило никаких рецидивов или небрежности в указанных действиях, то последуют физические результаты.

Во-первых, неофит получит больше удовольствия от чистого и духовного. Постепенно грубая и материальная деятельность станет не только нежеланной и запретной, но просто и в буквальном смысле отталкивающей для него. Он станет испытывать больше удовольствия в про­стых ощущениях, получаемых от природы, – то чувство, которое человек помнит из детства. Ему станет легче на сердце, появится ощущение уверенности и счастья. Пусть он остерегается, чтобы чувство заново начавшей­ся молодости не сбило его с пути, иначе он рискует пасть в свою прежнюю более низменную жизнь и даже в еще большую бездну. «Действие равно повторному дейст­вию».

Далее у него начнет пропадать желание употребления пищи. Пусть его отпускают постепенно – голодания не требуется. Употребляйте то, что вы считаете необходи­мым. Желанная пища будет самой чистой и простой. Обычно наилучшими станут фрукты и молоко. Затем, поскольку до сих пор вы упрощали качество вашей пищи, остепенно, очень постепенно, насколько вы можете это делать, уменьшите ее количество. Вы спросите: «Может ли человек существовать без пищи?» Нет, но прежде чем вы посмеетесь над этим, задумайтесь о природе процес­са, на который указывалось. Общеизвестно, что у мно­гих самых низших и простейших организмов отсутствует функция испражнения. Ришта[21] хороший тому пример. У нее довольно сложный организм, но отсутствует выводя­щий тракт. Все, чем она питается – наиболее бедные субстанции человеческого тела, – используется для ее роста и размножения. Живя в человеческой ткани, она не вводит в нее переваренную пищу. Человек-неофит на оп­ределенной стадии развития отчасти находится в анало­гичных условиях, лишь с той разницей или разницами, что его функция испражнения действует, но через поры кожи, через которые также проходят эфемеризованные частицы материи, чтобы способствовать его поддержке[22]. Иными словами, всей пищи и воды хватает лишь, чтобы поддерживать в равновесии те плотные части его физиче­ского тела, которые все еще остаются для восстановле­ния выделения эпидермиса посредством крови. Позже процесс развития клеток в его оболочке претерпит изме­нение; изменение к лучшему, обратное этому изменение к худшему происходит при болезни – он весь станет жи­вым и чувствительным и будет извлекать питание из эфи­ра (акаши). Но этот период у нашего неофита еще далеко впереди.

Возможно, задолго до того, как наступит этот период, появятся другие результаты, которые покажутся непос­вященному не менее удивительными, чем невероятны­ми, и дадут нашему неофиту мужество и утешение в его трудной задаче. Было бы трюизмом повторять то, о чем говорили снова и снова (не зная реальной подоплеки) сот­ни и сотни писателей относительно счастья и удовлетво­рения, даруемых чистой и непорочной жизнью. Но часто в самом начале процесса происходит какой-нибудь реаль­ный физический результат, который неофит не ожидал и о котором не задумывался. Затяжная болезнь, до сих пор считавшаяся неизлечимой, может отступить; или он сам может развить в себе целительные гипнотические силы; или же его может привести в восхищение неведомое преж­де обострение чувств. Причина этих явлений, как мы уже сказали, не трудна для понимания и не является чудом. Во-первых, внезапное изменение в направлении жизнен­ной энергии (которую, как бы мы ни рассматривали эту энергию и ее происхождение, признают все школы фило­софии как редчайшую и движущую силу) должно произ­вести некоторые результаты. Во-вторых, теософия пока­зывает, как мы прежде заметили, что человек состоит из нескольких тел, проникающих друг в друга, и в соответ­ствии с этим взглядом (хотя и очень трудно выразить эту идею словами) будет только естественно, что посту­пательная эфемеризация наиболее плотного и грубого должна сделать более свободными остальные. Эскадрон может быть остановлен толпой и с большим трудом про­биваться через нее; но если каждый из толпы мог бы вне­запно стать призраком, то мало что могло бы его сдер­жать. И поскольку каждая внутренняя сущность более разреженная, активная и летучая, чем предыдущая, и каждая связана с различными элементами, пространства­ми и свойствами космоса, о которых трактуют в других статьях по оккультизму, разум читателя может предста­вить – хотя перо автора не могло бы выразить это и в десяти томах – великолепные возможности, постепенно раскрывающиеся перед неофитом.

Неофит может воспользоваться многими из указан­ных возможностей для собственной безопасности, забавы или блага окружающих; но то, как он это делает, приспо­соблено к его подготовке – часть испытания, которое он должен пройти, и злоупотребление этими силами, разу­меется, приведут к их потере как естественному резуль­тату. Иччха (или желание), заново вызванное открываю­щимися перспективами, замедлит или отбросит назад его продвижение.

Но есть другая часть Великой Тайны, на которую мы должны указать и которую сейчас, в первый раз в долгой цепи веков, позволяют раскрыть миру, поскольку час для этого настал. Образованному читателю не стоит напоми­нать, что одно из великих открытий, сделавших имя Дар­вина бессмертным, – это закон, что у организма всегда присутствует склонность повторять в аналогичный пери­од своей жизни действия родителей, все более точно и полно по отношению к их близости на шкале жизни. Одно из следствий отсюда – то, что, в общем, живые су­щества обычно умирают в том возрасте (в среднем), в ко­тором умирают их родители. Верно то, что существует огромная разница между фактическим возрастом, когда умирают представители любого вида. Болезнь, несчаст­ные случаи и голод – основные причины, приводящие к смерти. Но в каждом виде существует хорошо известный предел, внутри которого лежит жизнь расы, и неизвест­но, чтобы один из представителей прожил дольше него. Это применимо к человеку в такой же степени, как и к другим видам. Предположим, что человек с обычным те­лом следовал всем возможным гигиеническим нормам и избежал всех несчастных случаев и болезней, но в каком-нибудь особом случае все же настанет время, как это из­вестно врачам, когда частицы тела почувствуют наслед­ственную склонность сделать то, что неизбежно ведет к смерти, и подчинятся ей. Любому мыслящему человеку будет очевидно, что если однажды полностью миновать каким-нибудь образом этот климактерический период, последующая опасность «смерти» будет в равной пропор­ции уменьшаться по прошествии времени. Это, то, чего обычные, нетренированные ум и тело не могут сделать, иногда возможно для разума и оболочки того, кто был специально подготовлен. У него присутствует меньшее количество более плотных частиц, чувствующих наслед­ственную предрасположенность, что является помощью усилившегося «внутреннего» человека (чье обычное существование всегда намного дольше даже в случае есте­ственной смерти) видимой внешней оболочке и есть так­же натренированная и непреодолимая воля, чтобы на­правлять и владеть и тем и другим[23].

Начиная с того времени направление, в котором про­двигается кандидат, проясняется. Он покорил «Стража Порога» – наследственного врага своей расы, и хотя все еще не защищен от все новых опасностей на пути своего продвижения к нирване, победа окрашивает его щеки румянцем, и с новой уверенностью и новыми силами, чтобы вновь добиться ее, он может упорно двигаться впе­ред, к совершенству.

Следует помнить, что природа везде действует в соот­ветствии с законом и что процесс очищения, который мы описываем в видимом материальном теле, также проис­ходит во внутренних телах, невидимых ученому, в своих видоизмененных формах. Все изменяется, и метаморфо­зы более эфирных тел копируют, хотя и в геометрически возрастающей длительности, развитие более плотного тела, приобретая все более широкий спектр связей с ок­ружающим космосом, пока в нирване наиболее разреженная индивидуальность не сливается в конечном ито­ге с беспредельным целым.

Из вышеуказанного описания процесса следует вывод, почему Адептов так редко видят в обычной жизни; ибо наряду с эфемеризацией своих тел и развитием сил возра­стает во все большей степени неприязнь и, так сказать, «презрение» к обычным мирским делам. Подобно бегле­цу, благополучно избавившемуся от мешающих ему пред­метов, начиная с самых тяжелых, кандидат, избегающий смерти, оставляет все, за что последняя может ухватить­ся. В поступательном отрицании помогает все, от чего из­бавляются. Как мы сказали прежде, Адепт не становится «бессмертным», как обычно понимают это слово. К тому времени когда граница смерти его расы пройдена, он дей­ствительно мертв в обычном смысле – он освободился от всех или почти всех материальных частиц, которые при распаде непременно повлекли бы агонию умирания. Он умирал постепенно, в течение всего периода своего посвящения. Развязка не может происходить дважды. Он просто растянул на ряд лет постепенный процесс умира­ния, который у других длится от краткого мгновения до нескольких часов. Высочайший Адепт фактически мертв для мира и не замечает наш мир: он не обращает внима­ния на свои удовольствия, его не волнуют свои невзгоды в духе сентиментальности, ибо неумолимое чувство дол­га никогда не позволяет ему забыть о самом его существо­вании. Новые эфирные чувства, открывающие более широкие сферы, относятся к нашим во многом так же, как последние к бесконечно малому. Возникают новые желания и удовольствия, новые опасности и препятствия с новыми ощущениями и восприятиями; и далеко внизу в тумане, буквально и образно, лежит наша маленькая грязная Земля, оставленная позади теми, кто на деле «по­кинул ее, чтобы присоединиться к богам».

И из этого также станет понятно, насколько глупо ведут себя люди, которые просят теософов «поспособ­ствовать их сообщению с высочайшими Адептами». Толь­ко с величайшим трудом можно сподвигнуть кого-либо из них нарушить собственное продвижение вмешатель­ством в мирские дела. Рядовой читатель скажет: «Это не богоподобно. Это верх эгоизма...» Но пусть он поймет, что Адепт, стоящий на очень высокой ступени, беря на себя труд изменения мира, непременно должен будет подвер­гнуться воплощению. Но является ли результат всего того, что уже делалось, достаточно обнадеживающим, чтобы побудить к повторной попытке?

Глубокое обдумывание всего написанного нами даст теософам представление, что они требуют, прося пре­доставить возможность практического овладения «выс­шими силами». Ну что же, здесь – выражаясь настолько ясно, насколько это способны передать слова – путь... Способны ли они ступить на него?

Не следует скрывать, что неожиданные для просто­го смертного опасности, соблазны и враги также пре­граждают путь неофита. И не ради прихоти, а по той простой причине, что он, на деле приобретающий но­вые чувства, еще не имеет опыта их использования и никогда прежде не видел того, что видит теперь. Чело­век, рожденный слепым и внезапно наделенный зрени­ем, не сразу поймет относительность расстояния и, подобно ребенку, в одном случае может вообразить, что достанет луну, а в другом схватит тлеющий кусок угля с самой безрассудной уверенностью. А что, по­звольте спросить, может компенсировать это отрицание всех удовольствий жизни, хладнокровный отказ от всех земных интересов, это преследование неизвестной цели, кажущейся все более и более недосягаемой? Ибо, в отличие от некоторых антропоморфных учении, ок­культизм не предлагает своим приверженцам вечно не­зыблемый рай материальных удовольствий, в котором человек сразу же очутится, стремительно перескочив через могилу. Как часто оказывалось на практике, мно­гие были бы готовы умереть прямо сейчас ради рая в загробной жизни. Но оккультизм не предлагает такой перспективы дешевого и сразу же обретаемого безмер­ного удовольствия, мудрости и существования. Он только обещает их продление, простирающееся через последовательные арки, последовательно скрытые заве­сами, в беспрерывно восходящем ряду вдоль длинной аллеи, ведущей к нирване. Это продвижение также обу­словлено необходимостью того, что новые силы под­разумевают новую ответственность и что способность получать большее удовольствие подразумевает возрас­тающую чувствительность к боли.

Единственный ответ, который можно дать на это, име­ет две стороны: 1) осознание силы само по себе есть наи­более утонченное удовольствие и беспрестанно удовлет­воряется в продвижении вперед новыми средствами ее применения и 2) как уже было сказано – это единствен­ный путь, где существует малейшая научная вероятность, что можно избежать смерти, обрести вечную память, приобрести абсолютное знание и возможность огромной помощи человечеству, как только Адепт благополучно пройдет поворотный пункт.

Физическая и метафизическая логика требует и утвер­ждает тот факт, что часть может познать целое только че­рез постепенное проникновение в Бесконечность; и если сейчас что-то может лишь чувствовать, знать и наслаж­даться Всем, то для затерявшегося в Абсолютном Целом, в вихре этого Неизменного Круга, где наше Знание стано­вится Невежеством, само это Всё отождествляется с Ничем.

ПРИМЕЧАНИЯ

РАЗМЫШЛЕНИЯ О КАРМЕ И ПЕРЕВОПЛОЩЕНИИ

Размышления о карме и перевоплощении

Статья впервые опубликована в журнале «Lucifer», Vol. IV, № 20, April, 1889, p. 89-99; на русском языке – Блаватская Е.П. Новый цикл. – М., Сфера, 2001. С. 144-159. Пер. Ю.А.Хатунцева.

Карма

Статья впервые опубликована в журнале «Theo-sophist», vol. IV, № 10, July, 1883, p. 252-253; на русском языке – Блаватская Е.П. Смерть и бессмертие. – М., Сфера, 1997. С. 363-367. Пер. Т.И.Перебайловой.

Замечание к статье «Озадачивающие вопросы»

Статья впервые опубликована в журнале «Theosophist», vol. III, № 12, September 1882, p. 306; на русском языке – Блаватская Е.П. Смерть и бессмертие. – М., Сфера, 1997. С. 82-85. Пер. Т.И.Перебайловой.

Автор статьи Б.Р. Найду обнаруживает много про­тиворечий во взглядах философов на причины страданий и несчастий людей и выражает свое мнение, что «это яв­ляется тайной даже для самых мудрых». Ссылаясь на доктрину о карме, в том виде, как она изложена в Пуранах, он пишет: «Нас также учат, что мы повторно рож­даемся в виде неразумных существ, а иногда даже не­одушевленных предметов». Е.П.Блаватская дает ком­ментарий.

Карма

Статья впервые опубликована в журнале «Theosophist», Vol. V, № 9 (57), June, 1884, p. 223; на русском языке – Блаватская Е.П. Гималайские Братья. – М., Сфера, 1998. С. 360-362. Пер. В.С.Зуевой.

Теории духов и перевоплощения

Статья впервые опубликована в журнале «Path», New York, Vol.1, №8, November, 1886, p. 232-245; на рус­ском языке – Блаватская Е.П. Эликсир жизни. – М., Сфера, 1998. С. 220-245. Пер. Ю.А.Хатунцева.

«Разоблаченная Изида» и журнал «Теософ» о перевоплощении

Статья впервые опубликована в журнале «Theosophist», vol. III, August, 1882, p. 288-289; на русском языке – Блаватская Е.П. Смерть и бессмертие. – М., Сфера, 1997. С. 73-79. Пер. Т.И.Перебайловой.

Из «Писем Махатм к А.П.Синнетту» и «Писем Е.П. Блаватской к А.П.Синнетту» явствует, что эта статья была продиктована Е.П.Блаватской Учителем К.Х.

ИДЕЯ О БЕССМЕРТИИ ДУШИ

Ошибочные мнения относительно доктрин теософов

Статья впервые опубликована в «La Revue Spirite», Paris, January, 1879; на русском языке – Блаватская Е.П. В поисках оккультизма. – М., Сфера, 1996. С. 285-297. Пер. Т.О.Сухоруковой.

Популярная идея о бессмертии души

Статья впервые опубликована в «Theosophist», Vol. 1, № 3, December, 1879, p. 60-62; на русском языке – Бла­ватская Е.П. В поисках оккультизма. – М., Сфера, 1996. С. 239-253. Пер. Т.О.Сухоруковой.

Примечание редактора к статье «Камалока и отношение эзотерической

доктрины к спиритуализму»

Статья впервые опубликована в журнале «Theosophist», Vol. VI, № 5 (65), February, 1885, p. 106-110; на русском языке – Блаватская Е.П. Эликсир жизни. – М., Сфера, 1998. С. 58-60. Пер. В.С.Зуевой.

Замечание к статье «Письма об эзотерической философии»

Статья впервые опубликована в журнале «Theosophist», vol. Ill, №12, September 1882, p. 295; на русском языке – Блаватская Е.П. Смерть и бессмертие. – М., Сфера, 1997. С. 80-81. Пер. Т.И.Перебайловой.

Текст заметки мог принадлежать перу Е.П.Блаватской, хотя ее подпись как редактора журнала «Theosophist» отсутствует. Описывая посмертные состояния, автор статьи рассказывает об инкубах и суккубах (инкуб – элементал мужского рода, суккуб – женского), приви­дениях средневековой демонологии, вызываемых из не­видимых сфер человеческой страстью и вожделением, и об элементариях.

Смерть и бессмертие

Статья впервые опубликована в журнале «Theo-sophist», vol. IV, № 2, November 1882, p. 20-28; на рус­ском языке – Блаватская Е.П. Смерть и бессмертие. – М., Сфера, 1997. С. 130-138. Пер. Т.И.Перебайловой.

Память в момент смерти

Статья впервые опубликована в журнале «Lucifer», vol. V, № 26, October, 1889, p. 125-129; на русском языке – Блаватская Е.П. Космический разум. М., Сфера, 2001. С. 7-16. Пер. Ю.А.Хатунцева.

Дэвакхан

Статья впервые опубликована в журнале «Theosophist»,vol. IV, № 8, May, 1883, p. 202; на русском языке – Блаватская Е.П. Смерть и бессмертие. – М., Сфера, 1997. С. 303-305. Пер. Т.И.Перебайловой.

Действенность похоронных обрядов

Статья впервые опубликована в журнале «Theo-sophist», vol. IV, № 9, June, 1883, p. 221-222; на русском языке – Блаватская Е.П. Смерть и бессмертие. – М., Сфера, 1997. С. 236-242. Пер. Т.И.Перебайловой.

Панихида по умершему при жизни

Статья впервые опубликована в журнале «Lucifer», vol. Ill, № 16, December, 1888, p. 301-303; на русском языке – Блаватская Е.П. Астральные тела и двойники. – М., Сфера, 2000. С. 128-133. Пер. Ю.А.Хатунцева.

ЧЕЛОВЕК И МОРАЛЬ

Парадоксальный мир

Статья впервые опубликована в журнале «Lucifer», Vol. III, № 18, February, 1889, p. 441-449; на русском язы­ке – Блаватская Е.П. Новый цикл. – М., Сфера, 2001. С. 7-25. Пер. Ю.А.Хатунцева.

 «Это все кошка!»

Статья впервые опубликована в журнале «Lucifer», Vol. IV, № 22, June, 1889, p. 265-270; на русском языке – Блаватская Е.П. Новый цикл. – М., Сфера, 2001. С. 241-253. Пер. Ю.А.Хатунцева.

Восьмое чудо

Статья впервые опубликована в журнале «Lucifer», Vol. IX, № 50, October, 1891, p. 95-99; на русском языке – Блаватская Е.П. Новый цикл. – М., Сфера, 2001. С. 268-277. Пер. Ю.А.Хатунцева.

Взгляд француза на права женщин

Статья впервые опубликована в газете «Pioneer», Allahabad, December 2, 1880; на русском языке – Блаватская Е.П. Терра инкогнита. – М., Сфера, 1996. С. 338-344. Пер. Т.О.Сухоруковой.

Брак и развод

Статья впервые опубликована в журнале «Lucifer», Vol. III, № 18, February, 1889, p. 513-517; на русском язы­ке – Блаватская Е.П. Новый цикл. – М., Сфера, 2001. С. 32-42. Пер. Ю.А.Хатунцева.

Является ли самоубийство преступлением?

Статья впервые опубликована в журнале «Theo-sophist», vol. IV, № 2, November, 1882, p. 31-32; vol. IV, № 4, January, 1883, p. 91; на русском языке – Блаватская Е.П. Смерть и бессмертие. – М., Сфера, 1997. С. 139- 145, 146. Пер. Т.И.Перебайловой.

Является ли аборт преступлением?

Статья впервые опубликована в журнале «Theo-sophist», Vol. IV, № 11 (47), August, 1883, p. 282-283; на русском языке – Блаватская Е.П. Гималайские Братья. – М., Сфера, 1998. С. 258-260. Пер. Т.И.Перебайловой.

Мораль и пантеизм

Статья впервые опубликована в журнале «Theo-sophist», Vol. V, № 2 (50), November, 1883, p. 33-34; на русском языке – Блаватская Е.П. Гималайские Братья. – М., Сфера, 1998. С. 235-243. Пер. Т.И.Перебайловой.

Наш цикл и следующий за ним

Статья впервые опубликована в журнале «Lucifer», Vol. IV, № 21, May, 1889, p. 177-188; на русском языке – Блаватская Е.П. Новый цикл. – М., Сфера, 2001. С. 170-193. Пер. Ю.А.Хатунцева.

Двойственный аспект мудрости

Статья впервые опубликована в журнале «Lucifer», Vol. VII, № 37, September, 1890, p. 1-9; на русском язы­ке – Блаватская Е.П. Космический разум. М., Сфера, 2001. С. 168-183. Пер. Ю.А.Хатунцева.

ПУТЬ САМОПОЗНАНИЯ

«Что есть Истина?»

Статья впервые опубликована в журнале «Lucifer», vol. I, № 6, February, 1888, p. 425-433; на русском языке – Блаватская Е.П. Что есть Истина? – М., Сфера, 1999. С. 10-27. Пер. Ю.А.Хатунцева.

Наука жизни

Статья впервые опубликована в журнале «Lucifer», vol. I, № 3, November, 1887, p. 203-211; на русском язы­ке – Блаватская Е.П. Наука жизни. М., Сфера, 1999. С. 108-121. Пер. Ю.А.Хатунцева.

Вопросы жизни

Статья впервые опубликована в журнале «Lucifer», Vol. VII, December, 1890, January, February, 1891; Vol. VIII, March, April, May, June, July, August, 1891; Vol. IX, October, 1891; на русском языке – Блаватская Е.П. Кос­мический разум. М., Сфера, 2001. С. 233- 250. Пер. Ю.А.Хатунцева. Печатается в сокращенном варианте

Духовный рост

Статья впервые опубликована в журнале «Theosophist», Vol. VI, № 8 (68), May, 1885, p. 187-188; на рус­ском языке – Блаватская Е.П. Эликсир жизни. – М., Сфера, 1998. С. 58-60. Пер. В.С.Зуевой.

Самопознание

Статья впервые опубликована в журнале «Lucifer», vol. I, № 2, October, 1887, p. 89. Авторство точно не ус­тановлено, но предположительно принадлежит Е.П. Блаватской; на русском языке – Блаватская Е.П. На­ука жизни. М., Сфера, 1999. С. 43. Пер. Ю.А.Хатунцева.

Письмо

Были опубликованы в журнале «Lucifer», vol. II, № 8, April, 1888, p. 155-160; на русском языке – Блаватская Е.П. Что есть Истина? – М., Сфера, 1999. С. 140-143. Пер. Ю.А.Хатунцева.

Теософские вопросы

Статья впервые опубликована в журнале «Lucifer», Vol. IV, № 19, March, 1889, p. 87-88; на русском языке – Блаватская Е.П. Новый цикл. – М., Сфера, 2001. С. 121-124. Пер. Ю.А.Хатунцева.

Эгоистично ли желание жить?

Статья впервые опубликована в журнале «Theosophist», Vol. V, № 10 (58), July, 1884, p. 242-243; на рус­ском языке – Блаватская Е.П. Эликсир жизни. – М., Сфера, 1998. С. 33-39. Пер. В.С.Зуевой.

 «Соединенные»

Статья, представляющая собой рецензию на роман А.П.Синнетта (A.P.Sinnett, United, London: George Redway, 1886, 2 vol.) впервые опубликована в журнале «Theosophist», Vol. VIII, № 92, May, 1887, p. 514-520; на рус­ском языке – Блаватская Е.П. Эликсир жизни. – М., Сфера, 1998. С. 326-342. Пер. Ю.А.Хатунцева.

В письме А.П.Синнетту от 10.01.1887. Е.П.Блаватская утверждает, что две страницы для этого отзыва были про­диктованы ей Учителем (см.: Е.П.Блаватская. Письма А.П.Синнетту. – М.: Сфера, 1997. С. 455).

ПРИЛОЖЕНИЯ

Кармические видения

Статья впервые опубликована в журнале «Lucifer», vol. II, № 10, June, 1888, p. 311-322. Это великолепное пророческое исследование действия закона кармы в ев­ропейской истории, начиная с V в. н.э., было написано Е.П.Блаватской за двадцать шесть лет до Первой миро­вой войны 1914-1918 гг. Хотя никаких прямых указаний в статье нет, в ней достаточно много косвенных свиде­тельств того, что Е.П.Блаватская изображает жизнь и страдания императора Фридриха III Прусского, кото­рый был в одной из своих прошлых жизней Хлодвигом, королем франков.

Эта история была опубликована в тот самый месяц, когда Фридрих III умер после короткого правления, длившегося только 99 дней.

В январском выпуске «Lucifer» за 1888 год Е.П.Блаватская в новогодней редакторской статье писала:

«Вряд ли тем, кто живет ради истины, следует ожи­дать огромного счастья и процветания в год, отмечен­ный таким мрачным числом, как 1888. И все же этому году предшествовало сияние прекраснейшей звезды – Венеры-Люцифера, которая светила настолько ярко, что ее приняли по ошибке за еще более редкого гостя – Вифлеемскую звезду, чье очередное появление, отме­тим, тоже не за горами. Можно не сомневаться, что в такой знаменательный год хотя бы небольшая часть духа Христоса непременно родится на земле».

А год спустя, в январе 1889 г., Е.П.Блаватская заяви­ла со страниц своего журнала следующее:

«Год назад я назвала число 1888 мрачным, и мое дур­ное предчувствие, увы, подтвердилось... Почти каждую страну посетило какое-нибудь ужасное несчастье. Но больше всех не повезло Германии. В 1888 году исполни­лось 18 лет со времени фактического образования импе­рии, и это роковое сочетание четырех восьмерок приве­ло к тому, что за год страна потеряла двух императоров и взрастила побеги, которые обернутся в дальнейшем множеством страшных кармических результатов».

Речь в данном случае идет об императорах Вильгель­ме, скончавшемся 9 марта 1888 года, и Фридрихе III, который умер 23 июня того же года.

В связи с публикуемой ниже историей необходимо также напомнить читателю о некоторых замечаниях Е.П.Блаватской, включенных ею в текст очерка о при­роде снов, впервые опубликованного в виде приложения к «Протоколам Ложи Блаватской» Теософского Обще­ства, часть I (1890 г.). В этом очерке были суммированы результаты дискуссий, состоявшихся 20 и 27 декабря в Лондоне, на Лансдаун-Роуд, 17.

Вот что пишет Е.П.Блаватская:

«...Поскольку наши "сны" являются результатом дей­ствий истинной Сущности, которая продолжает оста­ваться в состоянии бодрствования, они непременно должны где-нибудь фиксироваться. Прочтите "Карми­ческие видения" в "Lucifer", обратите внимание на описание истинного Эго, которое как бы со стороны наблюдает за жизнью своего героя, и тогда, возможно, к вам придет понимание».

В части II «Кармических видений» Е.П.Блаватская проводит четкое различие между Душой-Эго и «Фор­мой», в которой она перерождается. Из всего сказанно­го ею можно заключить, что в бытность свою королем Хлодвигом Душа-Эго, оживлявшая эту «Форму», убила, движимая каким-то древним варварским инстинктом, прорицательницу, принадлежавшую к языческой вере, пронзив ей горло острием копья. А воплотившись столе­тия спустя в императоре Фридрихе, эта Душа-Эго вынуж­дена была пожинать кармические плоды своего преступ­ления – ее новая «Форма» постепенно лишилась дара речи вследствие прогрессирующего рака горла. Болезнь не поддавалась ни одному из известных способов лече­ния; и можно предположить, что в разуме императора (а значит, на астральном прототипе его тела) отпечатался искаженный образ его прежней жертвы.

Мы также можем рекомендовать заинтересованному читателю ознакомиться перед прочтением этой увлека­тельной истории с краткими биографическими очерками Хлодвига и Фридриха Ш, помещенными в Приложении.

Эликсир жизни

Статья была опубликована в сборнике «Five Years of Theosophy», London, 1885; на русском языке – Блаватская Е.П. Эликсир жизни. – М., Сфера, 1998. С. 7-32. Пер. В.И.Мызникова.

ТОЛКОВЫЙ СЛОВАРЬ

Авгоэйд (греч.) – светящееся божественное излучение Эго, которое, будучи воплощенным, является лишь своей тенью – все-таки столь же чистой.

Авидья (санскр.) – противоположность видье, знанию. Невежество, которое исходит и порождается иллю­зией чувств, или випарьяя.

Авичи (санскр.) – букв., «непрерывный ад». Состояние, необязательно посмертное или между двумя рож­дениями, ибо оно может иметь место также и на земле. Последний из восьми адов, как нам сказано, «где преступники беспрестанно умирают и вновь рождаются – но все же не без надежды на конеч­ное спасение». Это потому, что Авичи – другое на­звание Миалбы (нашей земли), а также состояние, на которое осуждены некоторые бездушные люди на этом физическом плане.

Адепт (лат.) – «Достигший». В оккультизме – тот, кто достиг стадии Посвящения и стал Мастером в на­уке эзотерической философии.

Акаша (санскр.) – тонкая, сверхчувственная духовная сущность, наполняющая все пространство; изна­чальная субстанция.

Алкахест (араб.) – универсальный растворитель в алхи­мии; но в мистицизме это высшее Я, соединение с которым превращает материю (свинец) в золото и возвращает все составные вещи, такие, как челове­ческое тело и его атрибуты, к их первоначальной сущности.

Анима Мунди (лат.) – Мировая Душа, или Алайя, север­ных буддистов, божественная сущность, которая пронизывает, одушевляет и наполняет все – от атома материи до человека и Бога. В своем высшем аспекте это нирвана, в низшем — астральный свет.

Антахкарана (санскр.) – термин имеет различные значе­ния, отличные у каждой философской школы и сек­ты. Антахкарана служит связующим посредником между божественным Эго и личной душой человека и передает от низшего к высшему Эго все те личные впечатления и мысли человека, которые могут быть по своей природе ассимилированы и накоплены неумирающей Сущностью и таким образом стать бессмертными вместе с нею; это единственные эле­менты преходящей личности, переживающие смерть и время.

Архат (санскр.) – «достойный», букв, «заслуживающий божественный почестей». Имя, даваемое джайнийским, а впоследствии буддийским святым, посвя­щенным в эзотерические тайны. Архат есть тот, кто вступил на лучшую и высочайшую тропу и поэтому освободился от повторных рождений.

Астральный свет (оккульт.) – невидимая сфера, окружа­ющая наш земной шар, так же как и любой другой, соответствующая в качестве второго Принципа Космоса лингашарире, или астральному двойнику в человеке.

Атма (санскр.) – Вселенский Дух, божественная Мона­да, так называемый седьмой принцип в семеричном строении человека. Высшая Душа.

Бодхисатва (санскр.) – букв, «тот, чья сущность (саттва) стала разумом (бодхи)»: тот, кто нуждается лишь в одном воплощении для того, чтобы стать совер­шенным Буддой, т.е. иметь право на нирвану. Это относится к Мануши (земным) Буддам. В метафизи­ческом смысле бодхисатва – это наименование, данное сынам небесных Дхьяни-будп.

Буддхи (санскр.) – Вселенская Душа, или Разум. Маха-Буддхи есть название Махата; также Духовная Ду­ша в человеке (шестой принцип), проводник Атмы, экзотерически – седьмой.

Веданта (санскр.) – мистическая философская система, которая выросла из усилий многих поколений муд­рецов истолковать сокровенный смысл упанишад. В шад-даршанах (шесть школ, или систем, доказа­тельств) она называется уттара миманса и припи­сывается Вьясе, составителю Вед, который, таким образом, считается основателем веданты.

Веды (санскр. «знание») – древнейшие памятники ин­дийской литературы, священные книги индуизма, составляющие канон Откровения (шрути), которо­му традиция приписывает божественное происхож­дение. Обычно под словом «Веды» понимают четы­ре книги священного знания: Ригведа, Самаведа, Яджурведа и Атхарваведа.

Джива (санскр.) – Жизнь, как Абсолют; также Монада, или Атма-Буддхи.

Доппельгангер (нем.) – синоним двойника, или астраль­ного тела; на оккультном языке эфирный дубликат, или тень, человека и животного. Не путать с аст­ральной душой, являющейся отражением низшего манаса.

Дхарма (санскр.) – «священный Закон»; доктрина буд­дистов.

Дхиан Коганы (санскр.) – букв. «Владыки Света». Выс­шие боги, соответствующие архангелам римских католиков. Божественные Разумы, которым пору­чен надзор за Космосом.

Дэвакхан (санскр.) – «Обитель богов». Промежуточное состояние между двумя земными жизнями, в кото­рое входит Эго (атма-буддхи манас, или Троица, преобразованная в Одно), после своего отделения от камарупы и разложения низших принципов на земле.

Индивидуальность – одно из названий, данных в теосо­фии и оккультизме человеческому Высшему Эго. Мы различаем бессмертное и божественное Эго и смертное человеческое Эго, которое погибает. По­следнее, или «личность» (личное Эго), переживает мертвое тело лишь на незначительное время в камалоке; Индивидуальность же существует вечно.

Иерофант – от греческого слова «иерофантес»; букваль­но «тот, кто разъясняет священные понятия». Рас­крывающий священное знание и главный среди посвященных. Звание, дававшееся в храмах древности высшим адептам, которые были учителями и толкователями Мистерий и посвященными в заклю­чительные великие Мистерии

Калиюга (санскр.) – четвертый, черный, или железный, век, наш настоящий период, длительность которо­го 432 000 лет. Последний из ряда веков, на которые разделен период эволюции человека. Он начался за 3102 года до Р.Х. в момент смерти Кришны, и его первый цикл в 5000 лет закончился между 1897 и 1898 годами.

Камалока (санскр.) – полуматериальный план, субъек­тивный и невидимый для нас, где развоплощенные «личности», астральные формы, называемые кама-рупами, остаются до тех пор, пока не исчезнут от­туда после полного уничтожения последствий мен­тальных импульсов, породивших эти эйдолоны че­ловеческих и животных страстей и желаний. (См. камарупа). Это Гадес древних греков и Аменти египтян, страна Безмолвных Теней; подразделение первой группы Трайлокья.

Карма (санскр.) – физически – действие; метафизичес­ки – Закон Воздаяния, Закон причины и следствия, или Нравственная Причинность. Немезида, но лишь в одном смысле – в смысле плохой кармы. Это одиннадцатая нидана во взаимном сцеплении причин и следствий в ортодоксальном буддизме; но это также сила, управляющая всем, результат нрав­ственного действия, метафизическая самскара, нравственное следствие действия, совершенного для достижения чего-либо, удовлетворяющего лич­ное желание. Существует карма наших достоинств и карма наших недостатков. Карма ни наказывает, ни награждает, она есть просто единый Всеобщий Закон, безошибочно и, так сказать, слепо направ­ляющий все другие законы, производящие опреде­ленные результаты в направлениях, определенных соответствующими им причинностями. Когда буд­дизм учит, что «карма есть то духовное зерно (каж­дого существа), которое единственное переживает смерть и сохраняется при переселении», или пере­воплощении, то это просто означает, что после каждой личности не остается ничего, кроме ею по­рожденных причин; причин, которые суть неразру­шимы, то есть которые невозможно удалить из Все­ленной, пока они не перейдут в свои законные след­ствия и, так сказать, не будут стерты ими. Такие причины, если они не погашены во время жизни их породившей личности соответствующими след­ствиями, последуют за перевоплощенным Эго и настигнут его в последующем воплощении, пока полностью не будет установлена гармония между следствиями и причинами. Ни одна «личность», чистое сцепление материальных атомов и инстин­ктивных и ментальных свойств, не может, конеч­но, сохраниться как таковая в мире чистого Духа. Лишь то, что бессмертно по самой своей природе и божественно в своей сущности, то есть Эго, может существовать вечно. И так как именно Эго выбира­ет личность, которую оно одушевит после каждого дэвакхана, и получает через эти личности послед­ствия созданных кармических причин, то это Эго и есть Я, которое было упомянуто как «духовное зер­но» и воплощенная карма – «единственное, что переживает смерть».

Круги и циклы – термины, применяемые теософами при объяснении восточной космогонии. Они использу­ются для обозначения различных эволюционных циклов в элементальном, минеральном и других царствах, через которые Монада проходит на каж­дом отдельном глобусе; термин цикл применяется только для обозначения циклического пути Мона­ды вокруг всей цепи семи глобусов. Вообще говоря, теософы применяют термин круги как синоним циклов: космических, геологических, метафизиче­ских или любых других.

Кумара (санскр.) – девственный мальчик или давший обет безбрачия юноша. Первые Кумары суть семь сыновей Брамы, происшедшие из членов тела это­го бога в так называемом девятом творении. Отме­чается, что это имя было дано им в силу их фор­мального отказа «порождать свой род», и поэтому они «остались йогами», как гласит легенда.

Лингашарира (санскр.) – «тело», то есть эфирный про­образ тела. Этот термин обозначает доппельгангера, или «астральное тело» человека или животного. Это есть эйдолон греков, жизненное и прототипное тело; отражение человека из плоти. Оно рождается раньше и умирает или исчезает вместе с исчезнове­нием последнего атома тела.

Личность – в оккультизме, подразделяющем человека на семь принципов, рассматривая его в трех аспек­тах божественного, мыслящего, или разумного, и жи­вотного человека – низшая четверица, или чисто астрально-физическое существо, тогда как под Ин­дивидуальностью подразумевается Высшая Триада, рассматриваемая как Единство. Личность охватыва­ет все характерные черты и воспоминания одной физической жизни, в то время как Индивидуальность есть неуничтожимое Эго, которое перевоплощает­ся и облекается в одну личность за другой.

Макрокосм и микрокосм (греч.) – Макрокосм – Вселен­ная, универсум, весь мир в целом, в отличие от микрокосма – человека.

Манас (санскр.) – букв, «ум», ментальная способность, превращающая человека в разумное и нравствен­ное существо и отличающая его от простого жи­вотного; синоним махата. Эзотерически, однако, это означает в широком смысле Высшее Эго, или чувствующий перевоплощающийся Принцип в че­ловеке. В узком смысле теософы называют его Буддхи-Манасом, или Духовной Душой, в противоположность его человеческому отражению – кама-манасу.

Манвантара (санскр.) – период проявления, в проти­воположность пралайе (растворению, или покою), относится к различным циклам, особенно к Дню Брамы в 4 320 000 000 Солнечных лет, и ко времени царствования одного Ману – 308 448 000 лет. (См. «Тайная Доктрина», II.) Буквально Мануантара – между [двумя] Ману.

Махат (санскр.) – букв., «великий». Первый принцип Всемирного Разума и Сознания. В пуранической философии – первый продукт первоприроды, или Прадханы (то же, что Мулапракрити); создатель Манаса, мыслящего принципа, и Аханкары, эготии, или чувства «я есмь я» (в низшем манасе).

Махатма (санскр.) – букв, «великая душа». Адепт высшей степени. Возвышенные существа, которые, достиг­нув полной власти над своими низшими принципами, живут, таким образом, вне препятствий со стороны «человека из плоти» и обладают знанием и силой, соответствующими той стадии, которую они дос­тигли в своей духовной эволюции. На языке пали называются рахатами и архатами.

Месмеризм – концепция, предложенная австрийским врачом Ф.Месмером во второй половине XVIII в. В основе месмеризма понятие о животном магне­тизме, посредством которого можно изменять со­стояние организма, в том числе излечивать бо­лезни.

Метемпсихоз – переход души из одной стадии существо­вания в другую. Символизирован и вульгарно вос­принят как перерождения в телах животных. Метемпсихоз следует относить лишь к животным. Каббалистическая аксиома «Камень становится растением, растение – животным, животное – че­ловеком, человек – духом, а дух – богом» разъяс­няется в труде Ману «Манава-дхарма-шастра» и других брахманистских книгах.

Мокша (санскр.) – «освобождение», то же, что нирва­на; посмертное состояние покоя и блаженства «Души-Странника».

Монада (греч.) – Единство, единица; но в оккультизме это часто означает объединенную Триаду Атма-Буддхи-Манас или дуаду Атма-Буддхи, ту бессмертную часть человека, которая перевоплощается в низших царствах и постепенно продвигается через них к человеку и затем к конечной цели – нирване.

Мукта и мукти (санскр.) – освобождение от чувствен­ной жизни; осчастливленный или освобожденный; кандидат на мокшу, свободу от плоти и материи, или жизни на этой земле.

Нирвана (санскр.) – согласно востоковедам, полное «угасание», подобно пламени свечи, абсолютное уничтожение существования. Но в эзотерических толкованиях это состояние абсолютного существо­вания и абсолютного сознания, куда Эго человека, достигшего высшей степени совершенства и свято­сти в жизни, входит после смерти тела, а иногда, как в случае Гаутамы Будды и других, и при жизни.

Парабрахман (санскр.) – букв, «за пределами Брахмы». Верховный Беспредельный Брахма, «Абсолют» – реальность, лишенная атрибутов, не имеющая себе подобных. Безличный и безымянный всемирный Принцип.

Параматман (санскр.) –  Всевышняя Душа Вселенной.

Пишачи (санскр.) – в пуранах (собрании аллегорических и символических писаний) это гоблины, или демо­ны, сотворенные Брамой. В южно-индийском фоль­клоре – призраки, демоны, лярвы и вампиры (как правило, женские), преследующие людей. Разлага­ющиеся остатки людей в камалоке – оболочки и элементарии.

Планетные Духи – главным образом владыки, или пра­вители, планет. Как наша Земля имеет свою Иерар­хию земных планетных духов, от наивысшего до самого низшего плана, так же ее имеет любое дру­гое небесное тело. В оккультизме, однако, термин «планетный дух», как правило, применяется только по отношению к семи высшим Иерархиям, со­ответствующим христианским архангелам. Все они прошли ступень эволюции, соответствующую чело­вечеству Земли, на других мирах, в давно минувших циклах. Наша Земля, будучи пока еще только в сво­ем четвертом Круге, слишком молода, чтобы рождать высоких планетных Духов. Высший планетар­ный дух, правящий каждым небесным телом, фак­тически является «личным Богом» этой планеты и поистине скорее его «управляющим провидением», нежели самопротиворечащим бесконечным лич­ным Божеством современной церкви.

Посвященный (Initiate) – от латинского слова initiatus. Обозначение того, кто был принят и кому были от­крыты Мистерии и тайны масонства или оккультиз­ма. В древности – те, кто был посвящен в тайное знание, преподаваемое иерофантами Мистерий. В наши дни – те, кто посвящен адептами сокровен­ного учения в тайноведение, которое, несмотря на прошедшие века, все еще имеет несколько истин­ных приверженцев на земле.

Пракрити (санскр.) – природа вообще, в противополож­ность Пуруше – духовной природе, или духу. Они вместе являются «двумя первичными аспектами Единого Непознаваемого Божества».

Пралайя (санскр.) – период обскурации, или покоя – планетного, космического или вселенского – про­тивоположен манвантаре. («Тайная Доктрина», I.)

Пуруша – «Человек», небесный человек. В другом аспекте – дух, то же, что Нараяна. «Духовное Я».

Раджас (санскр.) – «свойство загрязненности» (то есть дифференциации) и активности в Пуранах. Одна из трех гун, или делений, во взаимоотношениях мате­рии и природы, представляющая форму и изменчи­вость.

Религия Мудрость – единая религия, лежащая в основе всех ныне существующих верований. Та «вера», ко­торая, будучи предвечной и открытой непосред­ственно человеческому роду его прародителями и одушевляющими Эго (хотя церковь считает их «пад­шими ангелами»), не требовала ни «привлекатель­ности», ни слепой веры, ибо она была знанием. (См. Гупта Видья, Сокровенное Знание.). Именно на этой Религии Мудрости и основана теософия.

Риши (салскр.) – Адепты; вдохновленные. В ведийской литературе этот термин используется для обозна­чения тех, через кого были раскрыты различные мантры.

Самадхи (санскр.) – состояние экстатического и полно­го транса. Этот термин происходит от слов самадха, «самообладание». Тот, кто обладает этой си­лой, способен осуществлять абсолютный контроль над всеми своими способностями, физическими и ментальными; это высшее состояние йоги.

Сатва. [1] Понимание, разумение божественного знания. Обычно сопровождает слово Бодхи, когда исполь­зуется в сложных словах, например бодхисатва.

Сатва, или Саттва (санскр.) – [2] доброта; то же, что саттва, или чистота; одна из трех гун, или трех под­разделений природы.

Свабхават (санскр.) – мировая субстанция и вещество, дух и пластическая сущность материи, из которой исходит вся природа и в которую все возвращается в конце жизненных циклов.

Скандхи (санскр.) – букв, «свёртки» – группы атрибутов человеческой личности, конечных и непримени­мых к вечному и абсолютному.

Стхулашарира (санскр.) – в метафизике грубое физиче­ское тело.

Тамас (санскр.) – качество тьмы, «загрязненности» и инертности; также качество невежества, так как ма­терия слепа. Термин, используемый в метафизиче­ской философии. Это низшая из трех гун, или ос­новных качеств.

Танха (пали) – жажда жизни и привязанность к жизни на этой земле.

Тетрактис – пифагорейская священная четверка. Преж­де всего, это – Единство, или Единый в четырех различных аспектах; затем это фундаментальное число четыре, Тетрада, содержащая в себе декаду, или 10, число совершенства; и, наконец, оно озна­чает первичную триаду, слитую в божественную монаду.

Упадхи (санскр.) – основа; проводник, передатчик или носитель чего-то менее материального, чем он сам, как тело человека есть упадхи его духа; шаблон; определяющая или ограничивающая субстанция.

Упанишады (санскр.) – переводится как «эзотерическая доктрина», или толкование Вед с помощью методов веданты. Третье подразделение Вед, добавленное к Брахманам и рассматриваемое как часть шрути, или «открытого» слова. Индусские пандиты объясняют термин упанишада как «то, что уничтожает неве­жество, и таким образом производит освобождение» духа путем познания высшей, хотя и скрытой исти­ны; следовательно, то же, на что намекал Иисус, когда в его уста влагали слова: «И познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Иоан., VIII, 32).

Именно из этих трактатов упанишад, которые сами суть отголоски первичной Религии-Мудрости, и выросла система философии веданты. Принято считать, что этих трактатов 150, хотя ныне неискаженными остались приблизительно не более двадцати. Они касаются очень глубоких метафизических вопросов, таких, как происхождение Все­ленной, природа и сущность Непроявленного Бо­жества и проявленных богов, связь (основная и первичная) духа и материи, всеобщность разума и природа человеческой Души и Эго.

Цонкапа (Цзонкапа, Цзонхава, 1357-1419) – знамени­тый тибетский реформатор, который ввел в своей стране очищенный буддизм. Он был великим Адеп­том, который, будучи не в состоянии дольше выно­сить осквернение буддийской философии лжеслу­жителями, превратившими ее в выгодное предприя­тие, решительно положил этому конец своевремен­ным переворотом и высылкой 40 000 лжемонахов и лам из страны. Его считают аватарой Будды, и он яв­ляется основателем секты гелугпа («желтых ша­пок») и мистического Братства, связанного с ее во­дителями. По преданию, «дерево 10 000 образов» (кумбум) возникло из длинных волос этого подвиж­ника, который, оставив их, навсегда исчез из поля зрения профанов.

Чела (санскр.) – ученик, воспитанник гуру или мудре­ца, последователь определенного адепта какой-либо школы философии (буквально, дитя).

Человечество – оккультно и каббалистически человече­ство в целом символизируется Ману – в Индии; Ваджрасаттвой или Дорджесемпа, руководителем Семи Дхиани, – в северном буддизме; Адамом Кадмоном – в каббале. Все они представляют все че­ловечество целиком, начало которого в этом андрогинном первообразе, а конец — в Абсолюте, по ту сторону всех этих символов и мифов человечес­кого (изобретенных человеком) происхождения. Человечество – это великое Братство благодаря тождеству материала, из которого оно создано фи­зически и духовно (morally). Однако, пока оно не станет Братством сознательно, оно не более, чем высший класс животных.

Шанкарачарья Шри (санскр.) – великий религиозный реформатор Индии, учитель философии веданты – величайший из всех подобных учителей, которого адвайтисты (не-дуалисты) считают воплощением Шивы и чудотворцем. Он основал множество матхов (монастырей) и положил начало самой ученой секте среди браминов, под названием смартава. Легенды о нем столь же многочисленны, как и его философские труды. В возрасте тридцати двух лет он направился в Кашмир и, достигнув Кедаранатха в Гималаях, вошел в одиночестве в пещеру, откуда никогда уже не возвращался. Его последователи за­являют, что он не умер, но лишь ушел из мира.

Эго (лат.) – «Я»; сознание в человеке «я есмь я», или чувство «я есмь». Эзотерическая философия учит о существовании двух Эго в человеке: смертного, или личного, и высшего, Божественного и Безличного, называя первое «личностью», а второе – «Индиви­дуальностью».

Эйдолон (греч.) – образ, изображение; отражение; при­зрак, привидение.

Эйн Соф (евр.) – «Безграничный» или Беспредельный; Божество, эманирующее и распространяющееся. Эйн Соф пишется также Эн Соф и Эйн Суф, но никто, даже раввины, не уверен в написании глас­ных. В религиозной метафизике древних еврейских философов Единый Принцип был абстракцией, по­добно Парабрахману, у ранних халдейских каббалистов Эйн Соф означает «без формы и существо­вания», «не имеющий подобия ни с чем другим» (Франк, «Die Kabbala», с. 126).

Элементалы – духи стихий. Существа, развивающиеся в четырех царствах, или стихиях: земле, воздухе, огне и воде. Эти силы, будучи послушными посредниками оккультистов, могут производить самые разные дей­ствия; но, служа элементариям – а в этом случае они порабощают медиумов, – будут лишь вводить в за­блуждение легковерных. Все низшие невидимые су­щества, порожденные на 5, 6 и 7-м планах нашей земной атмосферы, называются элементалами: пе­ри, дэвы, джинны, сатиры, фавны, эльфы, гномы, тролли, домовые, водяные, привидения, феи и т.д. и т.п.

Элементарии – строго говоря, это развоплощенные души развращенных людей; эти души, еще живя на земле, отделили от себя свой божественный дух и тем самым утеряли свой шанс на бессмертие; но при настоящем уровне знаний считается лучше от­носить этот термин к привидениям или фантомам развоплощенных личностей, вообще к тем, чьим временным обиталищем служит камалока. Однаж­ды отделившись от своих высших триад и своих тел, эти души остаются в своих камарупических оболоч­ках и неодолимо притягиваются к земле, к элемен­там, родственным их грубым натурам. Их пребыва­ние в камалоке разнится по длительности, но неиз­менно кончается распадением, растворением, атом за атомом, в окружающих элементах.

Эпопт (греч.) – посвященный. Тот, кто прошел после­днюю стадию посвящения.

СЛОВАРЬ ИНОСТРАННЫХ СЛОВ И ВЫРАЖЕНИЙ

Ad patientiam (лат.) – к выносливости.

A mensa et toro (лат.) – отлучение «от стола и ложа»; фор­мула развода в римском праве.

Anathema maranatha (лат.) – «Да будет проклят»; форму­ла церковного проклятия и отлучения от церкви.

Anima bruta (лат.) – душа неразумная.

Anima divina (лат.) – душа божественная.

Annum novum faustum felicemque tibi! (лат.) – Пусть сопут­ствуют новому году счастье, успех и благополучие!

A priori (лат.) – «из предыдущего», на основании ранее известного; в логике – умозаключение, основанное на общих положениях, принимаемых за истинные.

Аи fond (фр.) – в сущности, по существу.

A vinculo matrimoniis (лат.) – разрыв брачных связей.

Coeli Janitor (лат.) – Небесный привратник.

Cum grano salis (лат.) – «с крупинкой соли»; т.е. с солью остроумия, иронически, насмешливо или критиче­ски, с некоторой поправкой; с известной оговоркой, с осторожностью.

De facto (лат.) – фактически, на деле.

De jure (лат.) – по праву.

Delirium tremens (лат.) – белая горячка.

Demon est Deus inversus (лат.) – «Демон – это Бог наобо­рот».

Deux ex machina (лат.) – «Бог из машины». Драматурги­ческий прием, применявшийся иногда в античной трагедии: запутанная интрига получала неожиданное разрешение во вмешательстве Бога, который посредством механического приспособления появлялся на сцене, раскрывал неизвестные обстоятельства и пред­сказывал будущее. В современной литературе выра­жение употребляется для указания на разрешение трудной ситуации, которое не вытекает из естествен­ного хода событий, а является чем-то искусствен­ным, вызванным вмешательством извне.

Dramatis personae (лат.) – действующие лица.

Eppur si muove (ит.) – «а все-таки она вертится», слова, будто бы сказанные Галилеем после его отречения перед инквизицией от учения Коперника о движении Земли вокруг Солнца.

Etrennes (фр.) – новогодние подарки.

Et tu, Brute (лат.) – «И ты, Брут!» Слова, будто бы произ­несенные перед смертью Юлием Цезарем, заколо­тым мечами заговорщиков, среди которых был его родственник Марк Брут.

Fades Hippocratica (лат.) – «гиппократово лицо» – лицо, отмеченное печатью смерти. Знаменитый древнегре­ческий врач и естествоиспытатель Гиппократ (V в. до н.э.) в сочинении «Прогностика» описал черты чело­веческого лица, на котором видны признаки прибли­жающейся смерти.

Facon de parler (фр.) – манера выражаться.

Genio civitatis (лат.) – гений города.

Grandes dames (фр.) – знатные дамы.

Hoi polloi (греч.) – народные массы, простонародье.

Imperium in imperio (лат.) – государство в государстве.

In articulo mortis (лат.) – в момент смерти, на смертном одре.

Index expurgatorius (лат.) – список запрещенных католи­ческой церковью книг.

Jurare in verba magistri (лат.) – клясться словами учителя, т.е. ссылаться на чужое мнение как на бесспорно авторитетное, принимаемое на веру, без всяких дока­зательств.

La critique est ais'ee, mais I' art est difficile (фр.) – Крити­ковать легко, создавать трудно.

L'urne (фр.) – избирательная урна.

Меит (лат.) – мой.

Mirabile dictu (лат.) – странно сказать.

Nolens volens (лат.) – «неволей или волей», волей-неволей, хочешь-не хочешь.

Non cuivis homini contingit adire Corinthum (лат.) – «не всякому человеку удается попасть в Коринф»; доро­гое не всем доступно.

О imitatores, servum pecus! (лат.) – «О подражатели, раб­ское стадо!»

Odium theologicum (лат.) – религиозная нетерпимость.

Par excellence (фр.) – по преимуществу; преимуществен­но, главным образом.

Pays de Cocagne (фр.) – сказочная страна Кокни, где все в изобилии и не надо трудиться.

Per se (лат.) – сам по себе; в чистом виде, без примесей; как таковой.

Politesse (фр.) – вежливость, учтивость, обычно чрезмер­ная, притворство.

Prima facie (лат.) – на первый взгляд; по первому впечат­лению.

Pro bono publico (лат.) – ради общего блага.

Pro et contra (лат.) – за и против.

Pro tern (лат.) – временный.

Quien sabe? (исп.) – кто знает?

Rapport (фр.) – доклад; соответствие, связь; отношение.

Scrutin secret (фр.) – тайное голосование.

Sic (лат.) – так. Заключенное обычно в скобки, это слово указывает на желание автора привлечь особое внима­ние читателя к данному месту, чтобы подчеркнуть, что употреблено именно отмечаемое слово.

Sic transit gloria mundi (лат.) – так проходит мирская слава.

Sine qua поп (лат.) –   «без чего нет».

Status quo (лат.) – «положение, в котором», существую­щее положение.

Suffrage universel (фр.) – всеобщее избирательное право;

Sui generis (лат.) – своего рода; особого рода; своеобраз­ный.

Summum bonum (лат.) – высшее благо.

Terra incognita (лат.) – неизвестная земля; неведомая страна; нечто неизвестное или недоступная область.

Теит (лат.) – твой.

Tot homines, quot sententiae (лат.) – Сколько людей, столько и мнений.

Tutti quanti (лат.) – полный набор; все без исключения.

Une carriere a part (фр.) – особая карьера, легальное су­ществование.

Utrum horum mavis accipe (лат.) – «Выбери то, что тебе больше нравится»; выбирай любое из двух зол.

Vanitas vanitatum; omnia vanitas (лат.) – суета сует; все – суета.

Vaut mieux tard que jamais (фр.) – Лучше поздно, чем ни­когда.

Vera pro gratiis (лат.) – Истина не продается.

Veritas odium parit (лат.) – Истина рождает ненависть.

Vice versa (лат.) – «обратной чередой», наоборот; в об­ратном порядке, обратно.