Сердце, 141. Даже самые знающие люди с трудом могут переложить действие Тонкого Мира на физическое время! Почти немыслимо представить, что для отлучек в Тонкий Мир почти не требуется физического времени. Можно совершить самые дальние полёты в Мир Тонкий, но часы земные отметят это лишь секундами, настолько измерение Тонкого Мира разнится от физического. При этом нужно заметить, что когда происходит насильственное выделение тонкого тела, то слова спящего не отвечают стремительности тонких действий и уже подвергаются закону физического мира. Так ум физический также действует законом физического мира, лишь нервная психическая энергия подвергается закону света.

      Сотрудники Тонкого Мира нередко мчатся для сотрудничества, сами не замечая отсутствия своего. Лишь головокружение иногда даёт знать о феномене, ибо считается необычным сотрудничество с Тонким Миром. Но скоро такое положение изменится.

Сердце, 142. Хотел показать, насколько, при раздвоении духа, усиливается космический пульс. Невозможно усвоить всё напряжение окружающих энергий при физическом теле. Лишь иногда, недлительно, можно воспользоваться пригодными условиями, чтобы дать понятие о сложности окружающего. Только незнание может помыслить о примитивном ращении Космоса! Явление тончайших сплетений энергий даёт необходимое поле для исследования, но главное препятствие в нетерпении и во взаимном недоверии. Как же можно нащупать неповторяемые явления, если ощущающий забудет дать знак о них и исследователь не будет держать инструменты наготове? Мы весьма советуем устройство биохимической лаборатории, но, конечно, для серьёзных и длительных опытов. Особенно нужно наблюдать внимательно все знаки здесь, на высотах. Нигде не собрано столько особых условий, нигде нет сочетания Высших Путей с множеством людей у подножия. Нигде нет таких ледников и подземных горячих источников. Нигде нет таких глубоких расселин и нигде нет таких выделений газов и магнитных течений. Нужно найти все широкие мысли, чтобы учёные могли, даже не зная сущности психической энергии, приложить свои опыты ко всем царствам природы. Так можно найти многие забытые сокровища и очистить жизнь. Нужно особенно обратить внимание на психическую энергию, как ключ к будущему. Много изысканий направлено по ложному следу. Нужно принять общее положение и к нему прикладывать подробности.

Сердце, 143. Искра между концами магнита показывает, как претворяется мысль в физическую посылку. Неутомимо посылаем подробности сердечно-пламенного опыта. При этом многое, касавшееся сверхобычного плана, становится более физическим, тем следуя за эволюцией.

Сердце, 148. Опять приступят с вопросом: «Отчего так мало сказано во всех Заветах о Тонком Мире?» Поверьте, сказано везде много, но люди не желают замечать этого. На древних иконах можно видеть сферы зелёные, иначе земные, и сферы красные, огненные, иначе Мира Тонкого. На одном изображении можно видеть целые сцены в зелёных тонах и рядом красный мир ангелов. Что же может быть нагляднее? Все пророчества наполнены вестями о Тонком Мире. Даже в Коране Мир Тонкий не забыт. Невозможно назвать ни одно Учение, где бы не было отведено места жизни Тонкого Мира. По ужасу перед всем невидимым, люди затыкают уши и закрывают глаза, предпочитая оставаться в невежестве. Но можно ли мыслить о сердце, о психической энергии, не памятуя о Мире Тонком, громадном и столь неразрывном с миром плотным?!

Сердце, 149. Не удивляйтесь, что даже в дни величайшего напряжения говорю с вами как бы спокойно о тайне миров. Это происходит от долгого опыта. Нельзя иначе вести духовную битву, когда не перечислить все пропасти! Так напряжены дни, что, мысля по-земному, мы должны были бы ходить в унынии, но закон надземный ведёт нас кверху. Так не идущий вниз идёт кверху. Но лишь в духе не идём вниз. Так поверх земного решения есть небесное. Так поверх мозга есть сердце.

Сердце, 153. В глубокой древности ладан употреблялся для установления ауры предметов. Предполагалось, что предметы с доброй аурой напитываются ладаном, тогда как дурные излучения не воспринимают явление этого растения. После ладан стал применяться при храмах, чтобы усилить и приблизить Тонкий Мир. Действительно, ладан имеет свойство усиливать жизненность Тонкого Мира. Когда его потребляют при погребениях, это имеет целью сохранить перешедшему черту сознание и освободить его от сонного состояния, так обычного для неподготовленных. Такие подробности древнего знания совершенно забыты; также забыты значения различных ароматов. Производство духов утратило свой древний смысл; но не только утратило, но даже, по невежеству, часто употребляются самые вредные сочетания. Утверждённое знание, на основе широкого изучения, даст целую область полезного применения к жизни. В древности явление ароматов соединялось с целительным знанием. Жрецы указывали, как пользоваться и в каких случаях применять ароматы. Так можно без всякого колдовства уследить целую лечебную систему, основанную на вдыхании и питании нервной системы через втирание. Так древние гораздо глубже заглядывали через поверхность кожи.

      Неразрывно с ароматами стоит понятие наших эманаций, но и эта область почти не изучается. Появление каждого исследования разных эманаций постоянно встречает кличку шарлатанства. Также каждое более чуткое ощущение находит лишь недоверие, точно всё разнообразие природы не зовёт к утончению!

Сердце, 160. Правильно не забыть, что даже каждая проходящая тень человеческая оставляет неизгладимый след. Что же тогда сказать о мыслях и словах! Поражающа легкомысленность человечества, когда они на каждом шагу оставляют самые страшные наслоения. Они полагают, что слова могут уничтожать след прошедших мыслей. Но кто же создаёт непроходимые лабиринты, являющие гибель суждённых явлений? Усматривая среди сферы огненной остатки неосторожно брошенных в пространство мыслей, можно припомнить старую загадку: «Что не может сгореть? — Мысль». Ту мысль, прочную среди слоёв пространства, рождает человечество. Нужно знать, как сложно звучит пространство, пронизанное мыслями, так часто ничтожными и скверными! Но когда скажете о химической реакции мысли, ведь вас сочтут за нездоровых умом! Устрашение, угроза, совет не помогут, пока путник Тонкого Мира не ударится об собственную мысленную преграду. Как было написано на старинной стеле: «Путник, не преграждай путь себе!»

Сердце, 161. Сгущение мысли может быть пагубным для сердца. Как тяжкий газ, сжигающий сосуды, так может мысль сдавливать сердце. Как говорилось — «змея под сердцем». Уроминай — змий, грызущий силы. Так знали когда-то об осмотрительности при мышлении. Мысли тяжкие в атмосфере. Так помните о Битве и явите осторожность.

Сердце, 169. Бывает у людей такое одичание духа, что они могут существовать, лишь осуждая друг друга. Это не досмотр доспеха с целью помощи, наоборот, осуждение становится смыслом жизни. Если у такого осуждателя отнять язык, он пропадёт, засохнет, как растение без воды. Такое явление можно разобрать с врачебной точки зрения. Можно видеть в этом осуждении вид вампиризма одержания, когда требуется овладение жизненным флюидом, более активным, чтобы питать одержателя.

      Можно и должно обследовать это явление жизни с научною целью. Конечно, трудно побороть одержание, особенно потому, что после одержимости долго открыты врата для посетителей. Требуется очень напряжённая наблюдательность, чтобы охранить допустившего от раздражения, которое широко открывает дверь.

      Сердце — лучшая охрана против одержания, но нужно, чтобы сердце не уснуло.

Сердце, 170. Неразумно лишь накануне готовиться, если желаешь сказать речь на незнакомом языке. Неразумно лишь накануне начать готовиться, если желаешь выступить с новым инструментом. Неразумно лишь накануне начать готовиться, если хочешь перейти в Тонкий Мир. Ужасно, когда всю жизнь человек отвращался от мысли о Тонком Мире и лишь накануне перехода, как нерадивый школьник, начинает смутно твердить слова неосознанные. Явление неминуемого перехода возвещено всеми Учениями. Сказано: «Не умрём, но изменимся». Невозможно сказать короче. Нельзя сказать утвердительнее. Значит, нужно знать язык Тонкого Мира; значит, нужно приобрести право входа с полным сознанием, но накануне это невозможно достичь. Вот вместо радости кто-то начнёт внушать ужас и тем нарушать закон жизни. Но, как знаете, лучший проводник — сердце пылающее. С такою лампадою негасимою не ужасно пройти по поднебесью и встретить Ведущих.

Сердце, 180. Ещё не сказано о начале Великой Битвы, как уже кто-то чувствует себя усталым. Что же скажет, когда увидит бесчисленных воинов вражеских? Каждая Юга имеет значительное время как срок подготовительный, но могут быть ускорения, которые должны необычно нагнетать все силы. Великую решающую Битву нельзя понимать как только войну. Явление Битвы той гораздо глубже. Она протечёт по всему Тонкому и земному миру. Она выразится не только в сражениях, но и в небывалых столкновениях народных. Границы между сражающимися будут так же извилисты, как между добром и злом. Многие решительные битвы окажутся непостижимыми для глаза земного. Устрашающие столкновения Тонкого Мира на земном пути выразятся катастрофами. Также мужество земное отразится на Мирах Тонком и Огненном. Великая Битва будет первым звеном соединения миров. Так можно ожидать скорых действий по всем направлениям. Сотрудничество в этой Битве имеет громадное значение. Уже теперь звезда пылающего сердца приносит помощь большую. Если эта помощь не всегда зрима, то можно привести пример, как писатель, оказывающий громадное влияние, всё-таки не знает читателей своих. То же самое при сотрудничестве в двух мирах. Нужно быть очень напряжённым в дни Битвы. Конечно, она не исключает всех прочих работ каждого дня, но нужно при каждой работе мысленно помнить о послании её на пользу Света. Также при каждой вражеской стреле нужно сознавать, что принят этот удар во имя Великой Битвы.

Сердце, 185. Люди настолько далеки от признания внутренних явлений, что немногие поймут особый смысл, когда указываю побыть в молчании вместе. Для них молчание есть бездействие, настолько они не хотят знать о взаимодействии энергий. Лишь разбитый нос или повреждённый глаз для них есть признак энергии. Между тем напряжённое молчание представляет огненное заграждение и, умноженное числом соединяющихся, являет настоящую твердыню. Потому в час напряжения можно сойтись и посидеть в молчании. Конечно, можно мыслить о едином пути, где спасение. Так шлю вам всю крепость.

Сердце, 189. Можно принять появление Наших доверенных как срок к рождению Нового Мира. Порицаю всех, кто не замечает множество знаков по всему миру. Учитель может сказать: «Смотрите», но не может насильно заставить усмотреть. Не удивляйтесь, что в мозаике книги «Сердце» вставлено столько о Тонком Мире и о Великой Битве. Сердца многие чуют оба обстоятельства, но часто не могут выразить их в словах. Но зарождение мыслей с быстротою света утвердит мысль в слове.

      Напомните друзьям, что не случайно болят сердца их.

Сердце, 204. Поистине, сотрудничество открывает все возможности, но нужно понятие, где заключено это сотрудничество. Часто люди относят его в область каких-то государственных дел, тогда как сотрудничество является условием всей жизни. Именно, во всём малом взаимодействии заключается сотрудничество, имеющее значение космическое. Каждый взгляд, каждое рукопожатие, каждая мысль есть знак сотрудничества, если оно приложено в сознании. Как должно быть ценно людям чувствовать, что они рождают постоянные следствия. Как гиганты, они потрясают мир. Но где люди, которые приложат сотрудничество сил к Тонкому Миру? Где мужество, где забота о Невидимом; где решимость помочь также там, где ещё не совсем забыты узы земные, — там, где чудовища угрожают так же, как и здесь? Потому велик подвиг сотрудничества в Мире Тонком. Так же как на Земле, приходится звать и вести людей в гору и мужественно защищать их от вепрей и псов злобных. Поистине, бескорыстно такое сотрудничество. Можно постепенно приучиться нести пользу во всех мирах.

Сердце, 207. Как поучительны многие наблюдения из жизни! Можно изучать успех внешних действий в зависимости от сердечного устремления. К тому же можно изучать, какие именно уклоны стремления действуют на внешние волны токов. Можно видеть, как иногда ничтожное условие, с точки зрения житейской, оказывает огромное влияние на действие внутреннее, и наоборот, малейшее желание недостойное может разрушить уже готовое здание. Но на деятельность сердца не принято обращать внимание. Люди готовы обрекать себя на любые несчастья, нежели подумать о причинах их. Также Мы озабочены видеть, как около магнитных центров люди могут допускать невозможный ход мышления, не желая запомнить, что именно около этих центров надлежит особая настороженность. Конечно, каждый думать может о себе, но там, где шаг тысячелетий, там неуместно порхание бабочек. Нужно, наконец, научиться соизмеримости! Мысли о Высшем должны порождать высшее.

Сердце, 208. На кресте полагается счастье мира. Ядом испивается будущее человечества. Лишь из собственного пепла возрождается феникс. Кровью своего сердца пеликан питает детёнышей. Так трансмутируется высшая энергия, лежащая в основе рождения миров. Так, когда говорил вам о нагружении непомерном, предуказывал вам о высшей энергии, созданной лишь напряжением. Когда говорил о спасительном мужестве отчаяния, предуказывал лишь путь кратчайший. Так осмыслим спасительную энергию, когда лишь этим путём минуем все злобные устрашения. Кто же предпочтёт тихое гниение светлому полёту? Только широким полётом можем достичь берега Света! Но неразумен будет, кто подумает, что непременно нужна гибель. Напряжение до последней черты нужно лишь для дальнего полёта. Так Мы говорим о победе, но не о погибели.

Сердце, 211. Пусть творится всё во благо. Пусть каждое действие открывает новое достижение. Пусть мысль о пользе сопровождает каждый поступок. Пусть подобно яркому изображению Учителя отзовётся на всём приказ добра. Неразрывно с добром стоит Учение Сердца! Кто же и что же, кроме сердца, оправдает или осудит помыслы? Чистота сердца явлена огнём. Сколько раз нужно повторять это жизненное применение огня; но всё же ни дома, ни в школе не говорят об огне-очистителе. Разве может сказать об огне учитель, который даже не думал о действительности? Утверждение не значит ещё твёрдость сознания. Потому как прилежно надо наблюдать и оглядываться на явления собственной жизни! Нередко знаменательные знаки окружают нас и являют значение нашего будущего, но неразвитое внимание не позволяет увидеть убедительную действительность.

Сердце, 217. Не сомневаетесь, что говорю о стремлении не без основания, нужно опередить многое. Также нужно и устремляться, ибо вихрь велик и лучше лететь впереди циклона. Нужно мысленно устремляться ко Мне, это самое необходимое стремление. Учитесь не только постоянно иметь перед собою Моё Изображение, но и толкать мысли по линии Иерархии. Как на лодке закидывают якорь, чтоб подтянуться к нему, так и закидывая мысли по линии Иерархии, мы двигаемся неуклонно. Никто не явит сомнения, что лучший путь — спешить к лучшему.

Сердце, 253. Посмотрите на многие события. Нельзя помыслить, что они случайны, но они очевидно каким-то законом распространяются по миру. Точно незримые руки касаются многих струн. При этом можно заметить, что как бы затихшие струны опять звучат ещё мощнее. Но правы те, кто понимает Армагеддон как поле знаков высшей энергии. Не может быть это поле случайным, но оно как магнит встречных энергий. В противовес этому полю суждено поле Светлого Града. Как поле Армагеддона возвещено шумом оружия, так поле Светлого Града возвещается звоном колоколов. Можно по противоположению судить о размерах суждённого. Так можно слушать шум битвы во имя зова колоколов.

Сердце, 255. Знаете, что живой огонь является лучшим противозаразным средством, но природа огня одинакова во всех проявлениях. Высоким явлением огня будет огонь сердца; значит, этот огонь будет наилучшим очистителем и охранителем. Потому вместо разных сомнительных и часто ядовитых антисептических препаратов лучше иметь не только огонь очага, но и раздуть огни сердца. Можно убедиться, насколько огни сердца борются с тяжёлыми заболеваниями. Так наши современные врачи должны рано или поздно обратить внимание на всё состояние огней. Лая на истины, давно известные, не подвинутся врачи к панацее.

      Совершенно верно мыслите о ведических богах; так микрокосм подобен Макрокосму. Утверждаю, что огонь сердца очищает самую глубокую тьму. Но рядом с очищением огонь сердца полон качествами магнита, и так он является естественною связью с Макрокосмом.

Сердце, 256. Нужно понимать огненный путь как путь к Превышнему. Не слова, не страх, не обычай, но сердечное общение, как явление самое непреложное, самое извечное. Так мост радужный приблизит тот берег. Сколько противоречий о том береге; но он существует, и нужно найти путь к нему. Не засохший лист осенний, но пламенное сердце перейдёт все мосты. Кто не мыслит о рождении огня сердца, не знает пути кверху; тот не хочет заглянуть светоносно.

Сердце, 267. Вы знает и музыку сфер, и пространственные колокола, и струны звенящие. Спросят: почему же множество людей не знают этих проявлений? Но почему же множество людей довольствуются неверным пением и совершенно не хотят понимать оттенки звука? Между тем даже шорох разрываемой бумаги очень прободает пространство, но большинство даже не замечают это. Так же и с запахом. Ароматы Тонкого Мира вовсе не редко проникают в физический мир, но люди, прежде всего, не желают замечать их. Даже дым пожара люди обычно замечают, когда он уже раздирает горло. Не только нечувствительность, но и неповоротливость делает людей слепыми и глухими. У них нет корня представления, и тем самым они извращают весь смысл Бытия. Так для этих недомыслящих магнит сердца просто чепуха.

Сердце, 273. Шелуха кармическая напоминает о другой шелухе. Шелуха тонкого тела вносит также много неурядиц в бытие. Конечно, обе шелухи не должны вообще существовать. Лишь несовершенство человеческое допускает эти междуграничные образования. Конечно, тело физическое имеет преображение в тонкое тело, но если дух не освободился заблаговременно от земных притяжений и похотей, тонкое тело не может выделиться в чистом состоянии. Оно уносит на себе своеобразное отложение земных страстей. Если даже тонкое тело освободится от этих пережитков, то всё-таки шелуха эта останется надолго и будет шататься подобно чучелу, часто очень отрицательному. Такими осадками награждает невежество человеческое прекрасный Мир Тонкий. Если бы люди помыслили о связи миров и о суждённой эволюции, они бы не решились окружать себя вредным мусором.

Сердце, 276. Усталость, конечно, не от весны и не от осени, но сгущение токов давит на центры. Не может быть иначе, когда легионы одержимых и беснующихся устремлены. Так не нужно удивляться, когда на дальних материках одержимые начинают произносить одинаковые формулы. Это ещё одно доказательство Невидимого Мироуправления из общего Источника. Ведь как Свет, так и тьма монархичны. Наоборот, весьма поучительно следить за мировою мыслью; по обеим сторонам можно видеть истинное деление, ибо каждая сторона будет применять свои усилия и решительные меры. Так даже от земного плана можно следить за делением сил и понимать движение воинств.

Сердце, 277. Можно думать мозгом или сердцем. Может быть, было время, когда люди забывали о работе сердца, но сейчас время сердца, и мы должны сосредоточить наши стремления по этому направлению. Так, не освобождая мозг от труда, мы готовы признать сердце двигателем. Люди измыслили о сердце множество ограничений. Дела сердечные понимаются узко и даже не всегда чисто. Мы должны ввести в сферу сердца весь мир, ибо сердце есть микрокосм сущего. Кто не вдохновится великим понятием сердца, тот умалит своё собственное значение. Мы заповедуем не раздражаться, но лишь величие сердца спасёт от яда раздражения. Мы говорим о вмещении, но где же океан вмещающий, кроме сердца? Мы вспоминаем о дальних мирах, но не мозг, а сердце может помнить о Беспредельности. Так не умалим то, что дано нам как вместилище Благодати.

Сердце, 281. Итак, чувство порождает энергию. Энергия может создать так называемую собственность. Как же быть с этою собственностью? Мы знаем об отречении, но если нечто уже существует, то как же признать это несуществующим? К тому же не будет ли это разрушительно? Так призовём снова Учителя и мысленно передадим Ему эту стесняющую ношу. Он же умеет передать выше наш мысленный дар. Так мы решаем задачи о собственности. Так само название это уходит, и мы остаёмся хранителями имущества Иерархии. Ведь мы можем читать книги Учителя; уявляет Учитель разрешение жить в Его доме, любоваться Его вещами и питаться плодами сада Его. Тем самым Имя Учителя пребудет с нами неотступно, и мы улыбнёмся, стирая пыль с явленных предметов, порученных нам по доверию Учителя. Люди не знают, как быть с собственностью, ибо не хотят понять смысл мысленного преображения земного плана в Тонкий.

Сердце, 293. Чёткость мышления и выражения должна быть качеством Агни-йога. Мало кто стремится к чёткому мышлению, и мало кто даёт себе отчёт, сколько тонких, уже готовых отпечатков не могут в явленном мире приложиться. Сколько тайн неудач могут быть объяснены спутанным мышлением! Всё стремится к чёткости. Стихия Огня, самая тонкая стихия, даёт поразительные примеры строения огненного. Так и мысль человеческая строится по схеме огня.

Сердце, 300. Сегодня добрый срок для хорошего думания. Если мысль заключает в себе творческую энергию, то как полезно устремить в пространство добрую мысль. Когда человечество сговорится послать добрую мысль одновременно, то и заражённая атмосфера низших сфер сразу прояснится. Так нужно заботиться хотя бы несколько раз посылать каждый день мысль не о себе, но о мире. Так мышление будет привыкать к несвоекорыстным устремлениям. Как Спаситель человечества мыслит лишь о всём мире, так, следуя Ему, мы можем приложить свои мысли для создания творческой энергии. Не нужно смотреть на посылки мысли как на какое-то сверхъестественное действо. Пусть это будет пищею духа; как топливо костра во нощи! Также нужно просто следовать за высшим примером. Сердце будет часами верными, когда призовёт к мысли о всех. Не нужно утомительных медитаций; мысль о мире кратка, и отрешение от себя в ней так просто отражается. Пусть будет миру хорошо!

Сердце, 301. Скажите друзьям о мысли о мире, о мысли о всех мирах! Пусть не придёт к ним вредная мысль ханжи: «Что значит для мира моя мысль?» Кто так подумал, тот не отрешился от себя. Конечно, каждый воин пустит лишь одну стрелу, но если каждый пожалеет о своей стреле, то всё войско останется незащищённым. К чему тогда крест мира?

      Кто же может забыть о дозоре от тигра? Пусть мысль о мире не вытеснит память о тигре и об Армагеддоне.

Сердце, 302. Поучительно составить книгу о наносимом вреде от дурных мыслей — как для себя, так и для других. Эти мысли являются источником множества болезней. Раньше связывали с дурными мыслями только психические болезни, но пора разглядеть множество самых разнородных физических болезней, порождённых мыслями. Не только сердечные заболевания, но и большинство желудочных и накожных болезней являются последствием разрушительных мыслей. Также и заразные болезни могут передаваться не только предрасположением, но также через мышление. Это не будет только самовнушением, но можно видеть случаи, когда зараза распространялась одним человеком на многих. Можно видеть, как физические последствия идут совершенно сходно с духовными явлениями. При этом замечается, как непроизвольно некоторые организмы распространяют определённую заразу, не поддаваясь ей сами. Уже в древние времена знали таких носителей заразы, но после забыли о научном знании, перенесли всё на так называемый дурной глаз.

Сердце, 303. Значит, даже против чисто физических болезней нужно искать причину в качестве мышления. Так постепенно направляйте мысли окружающих на добро. Уже имеете пример, насколько причиняют боли проклятия и ругательства даже на дальних расстояниях. Нужно для обращения внимания устремить сердце на сущее. Особенно могут действовать эти одержимые, когда хотя немного аура прикасалась. Так нужно очень обращать внимание на самое первое впечатление от людей, когда сердце может подать свой знак. Легко можно представить, какими распространителями заразы должны быть одержимые, и потому нужно так избегать их.

Сердце, 316. Даже великан может быть остановлен маленькою мыслью, если она действует диссонансом. Столько людей оглядываются, вздрагивают, меняют направление и всячески оказывают внимание мимолётным мыслям, даже не замечая их источника. Закон притяжения и отталкивания мыслью проще всего примут музыканты, понимающие консонанс и значение диссонанса при одном установленном ключе для всей пьесы. Кто понимает, что значит провести целое многозвучное сочинение в одном заданном ключе, тот скорее поймёт явление основной мысли, даже при многообразии задания. Так мысль построения не мешает проявлению множества ответвлений, но в том же ключе. И чужое диссонирующее вторжение не проникнет глубоко, если основное задание прочно.

Сердце, 321. Ваятель, высекая изображения, касается одних мест лишь однажды, но на других сосредоточивает целый ряд ударов, и суровых, и нежных. Также и в Учении часто замечается, насколько многообразно нужно касаться некоторых положений без повторения, ибо и резец ваятеля не повторяет движения, но лишь отмечает требуемую форму. Эти места обычно очень ответственны; также обращайте внимание на места, отмеченные не однажды. Они или необычно новы по сознанию, или пропущены невниманием. Между тем какое решающее значение может иметь дрогнувший резец! Также упущенная возможность даст иной смысл целому заданию. Когда говорю о сердце, разве не заключает оно множество индивидуальностей, которые вызывают совершенно неповторяемые явления. Иначе и не может быть, ибо тончайшие энергии неисчислимы в своём преломлении и скрещении в разных сферах.

Сердце, 326. Устремление к науке, прежде всего, обязывает к точности наблюдений. Неужели можно обобщать противоречивые явления? Наоборот, богатство сущего должно направить мысли ко множеству наблюдений. Сперва соберём, и не будем легкомысленны в выводах. Совершенно довольно советов преподано Учениями. Можно теперь подумать об утончении наших восприятий; так мы приблизимся к границе Тонкого Мира.

Сердце, 329. Кто же подумает о преуспеянии в Тонком Мире, если не позволено говорить и мыслить? Учение, не знающее Тонкого Мира, не есть путеводное, ибо существование земное не будет даже сотою частью жизни в Мире Тонком. Значит, полезно знать условия более продолжительного существования. Но теперь в мире астральном битва и условия ещё более сложны.

Сердце, 333. Кто же в сердце своём не поймёт красоту вознесения? Кто же не ощутит в сердце тягость возвращения в дом временный, в дом угрожаемый, в дом тесный? Так нужно сознать Мир Высший, чтобы всем бытием перенестись и вознестись. Не мысля о высших мирах, разве возможно выглянуть в окно тесного дома? И сердце поведёт путём Христовым как к ступени Преображения. Так откроем двери дома тесного. Каждое единение сознания уже есть открытие двери.

Сердце, 334. Спросите умного человека, что чаще всего предупреждало его об опасностях, остерегало от ошибок и уклонений? Честный человек назовёт сердце. Не назовёт он мозг или рассудок. Лишь глупый человек будет полагаться на условные рассудочные заключения. Сердце — оно наполнено чувствознанием. Уже давно произносим мы это понятие, но сейчас возвращаемся к нему же в ином обороте спирали. Уже прошли дисциплину Сердца, Иерархии, и помыслили о Беспредельности. Таким образом, чувствознание появилось не как какая-то смутная интуиция, но как следствие духовной дисциплины, при понимании значения сердца. Так и ведите учеников. Сперва, как дальнюю сеть, забросьте нужное понятие, но затем осторожно подтяните концы сети, чтобы вполне окружить искомое вами. Неслучайно часто указывается символ рыбаков, забросивших сеть. Сердце не так легко выловить! Нелегко принять язык сердца как реальность. Нужно известное время и преданность и устремлённость, чтобы завладеть пониманием выражения сердца.

Сердце, 335. Кто среди ужасов безначалия помыслит о сердце, тот покажет, что эта мысль уже когда-то жила в нём. Можно во многом доверить ему, ибо он уже прикасался к познанию и тем уже оберёг дух от скверны предательства. Будьте уверены, что человек, носящий зачаток предательства, не знает сокровища сердца. Так наслаивайте тончайшие понимания среди ужасов тьмы. Слух и зрение сердца велики!

Сердце, 337. Имеете перед собою сердце, звучащее на все проявления космического утверждения. Разве это не есть вселенское сознание! Именно этим путём будет опять углубляться преображение жизни. При этом можно будет замечать, насколько постепенно эти проявления будут делаться обычными спутниками будущего.

      Заметьте, как действует Армагеддон. Когда недра Земли восстают, нельзя не заметить усиления смятения стихий. Когда зовём к углублению мыслей, Мы предлагаем ценное средство для уравновесия Хаоса. Учитель не носит в себе затаённое знание, при первой возможности вооружает против Хаоса. Безумные пытаются противоставить Нам силы Хаоса, сами не зная, как управить ими! Нужно понять, что Хаос проявляется не только в физических судорогах тверди, но также и в мире психических энергий. Не трудно умножить психические безумия, но как их направить? Безумцы не понимают, насколько плохи их союзники; их желание лишь затруднить путь восхождения. Нужно удивляться, как они устремляют все разрушительные меры, точно им непременно нужны лишь развалины!

Сердце, 339. Сурья-Видья — так иногда называли Учение о Сердце. При этом названии указывалось на огненность, на солнечность, на срединность сердца. Действительно, каждый желающий узнать сердце не может подойти к нему как к части организма. Прежде всего, нужно понять центральность сердца, исследовать от него, но не к нему. Само солнечное сплетение будет прихожей для Храма Сердца. Сам кундалини будет лабораторией для сердца. Мозг и все центры будут усадьбами сердца, ибо ничто без сердца не может жить! Даже мозг может быть до известной степени восполнен. Даже кундалини может быть несколько питаем явлением электричества, и солнечное сплетение может подкрепляться синим светом. Но сердце стоит как Храм человечества. Нельзя помыслить о единении человечества по мозгу или по кундалини, но сияние сердца может сближать самые, казалось бы, разнородные организмы, и даже на дальних расстояниях. Этот опыт сближения сердец на расстоянии ждёт своих работников.

      Совершенно верно желание учредить долголетние опыты, ибо ими можно создать ещё одну связь между поколениями.

Сердце, 346. Также не нужно забывать, что все подробности этих дней приобретают очень смятенное состояние. Нельзя требовать от людей обычного мышления, когда сам воздух необычен; тяжкую полосу нужно принять, сохраняя устойчивость. Утешение в том, что будем мысленно утверждать будущее. Так держитесь крепко; кроме нити сердца нет ничего!

Сердце, 348. Довольство каждым физическим состоянием и неутолимое стремление сердца вверх составляют совет разумного врача. Не следует предполагать, что совершенная этика не соединяется с медициной. Не нужно думать, что лишь мысль может удерживать физическое состояние. Это было бы однобоким. Мы живём в химической лаборатории и сами составляем часть её. Древние говорили о тяжкобольном: «Отнести нужно на Огненную Гору». Этим они выражали два смысла — один напоминал об огненном теле, не знающем болезни, другой имел чисто физическое значение, ибо огонь извержений имеет в себе особую комбинацию энергий, которая может возбуждать некоторые нервные центры. Иначе и быть не может, когда пламя сердца отвечает на самые удалённые огни подземные. Также подлежит изучению, насколько пламя сердца контролирует течение подземное; если у некоторых организмов одной стихии может быть распознавание подземных вод, то, конечно, огненные люди содержат слияние с огнём. Именно эта стихия так нуждается в наблюдении.

Сердце, 353. Думает сердце; утверждает сердце; объединяет сердце. Можно помнить всегда значение сердца, так долго затемнённое мозгом. Сердце вздрогнет первое, сердце затрепещет первое, сердце узнает много прежде, нежели рассудок мозга дерзнёт помыслить. Не отнимая извилистый путь мозга, разве можем умолчать о прямейшем достижении сердца, о стреле подобном луче, равном чудо-сердцу. Так можно приобщаться к сердцу и оградиться от всех нападений зла. Лишь сердцем можно учуять коричневый газ и вовремя прекратить удушение. Так и победа на поле Армагеддона останется за сердцем. Потому так советую сердце хранить как уничтожающий меч против всякого зла.

Сердце, 358. Уже знаете, как медленно нарастает сознание; настолько же небыстро преображается и дом сознания — сердце. Потому нужно принять, что не мысливший о сердце не преуспеет и в сознании. Правда, сердце в сущности своей не оторвано от высших сфер, но нужно претворить этот потенциал. Сколько преломлений происходит в сердце, не очищенном мышлением высшим! Множество ценных посылок примет уродливое очертание только потому, что сердце пребывало в небрежении. Такое множество лучших, тончайших определений и чувствований не вмещается в сердце заброшенном! Злоба разве не совьёт гнезда в сердце загрязнённом? И не примем эти слова как отвлечённое поучение; нужно воспитывать сердце. Нельзя образовать мозг без утончения сердца. Старая метафизика или современная психология пытаются дойти до сердца, но как же дойти до сердца предмету, в котором само слово сердце не упоминается!

Сердце, 363. Обратимся снова к качеству пульса. Много раз с разных сторон придётся указывать на это несомненное свидетельство утверждения сердца. Не столько счёт пульса, сколько наблюдение качества его даст картину жизненности сердца. Пока придут к съёмке аур, уже теперь можно начинать наблюдать пульс не во время болезни, но во время здоровья, отмечая, какие чувствования и как именно отражаются на переливах пульса. Если аура представляет свидетельство явления болезни, то качество пульса даёт полную шкалу реакций. Но аура является для большинства чем-то трансцендентальным, тогда как пульс представляет чисто физическое явление. Но как заботливо и бережно нужно понять изучение пульса! У современных врачей качество пульса почти не отмечается. Не раз вернёмся к изучению пульса, когда мыслим о вибрациях.

Сердце, 365. Если встретите ханжу, знайте — не от сердца он. Если встретите суевера, знайте — не от сердца он. Если встретите устрашённого, знайте — не от сердца он. Тем не менее эти непрошеные гости будут поминать слово сердце. Уже время, когда нужно отобрать всех сердечных фигляров, чтобы не играли они с сердцами человеческими. Нужно изучить, когда сердце затемнено самолюбием и жестокостью. Так можно ощупью пульса приближаться к истинным сокровищам сердца. Тем же путём можно нащупать, когда молчит сердце и до него не достигают зовы. Много работали над передачей мыслей на расстоянии, пульс и для этого полезен. В тончайшем качестве своём пульс может отметить мысленную посылку, даже прежде осознания её. Таким образом можно ещё раз убедиться, насколько тончайшие возможности заключаются в организме, о котором люди составили себе лишь телесное, плотное представление. Уже много тысяч лет наслаиваются эти огрубения и тело-светильник отдаляется от огня.

Сердце, 372. Уже начинаете мыслить о таких предметах, как астрофизика и астрохимия. Казалось бы, пора задуматься, как влияют эти мощные воздействия на природу человечества! Скоро начнут приближать могучие рычаги дальних миров к улучшению жизни. Но при всём богатстве возможном придётся ко всему добавить элемент сердца. Уявление тончайших энергий сердца трансмутирует химизм лучей. Нельзя представить себе химическую лабораторию без участия сердца. Когда мысль человеческая признает двигатель-сердце не как эгоистический личный аппарат, но как общателя с тончайшими энергиями, немедленно жизнь начнёт суждённое преображение.

Сердце, 374. Милосердие, сострадание, сожаление, любовь и все благие устремления, так указанные Нами, разве не являются чудесными путями сообщения с высшими энергиями? Нужно привыкать смотреть на эти светлые качества как на действительное средство, соединяющее с высшими мирами. Без этих качеств всякая астрохимия будет астроядом. Издревле понимали алхимики значение светоносного соединительного вещества, идущего из сердца. Потому эманации сердца постоянно творят светлое вещество, которое назовём как бы смыслом психической энергии. Конечно, и обратная сторона пытается по-своему решить эту задачу. Но, вместо светлого творчества сердца, они ищут семенное творчество и пытаются этим способом найти тоже соединяющее вещество. Не буду повторять его название. Колдуны первых трёх степеней пользуются семенным веществом для соединения с пространственными энергиями. Не стоит пояснять, что их насильственные меры недостаточно сильны и длительны в процессе. Несравнимы они с огнём сердца!

Сердце, 375. Известный вам йог, принимавший без вреда сильнейшие яды, умер от малого замедления применения сердечной энергии. Иммунитет заключается в сердце. Йог мысленно переводит яды на сердце, которое и разбивает следствие, приобщаясь к пространственному огню. Но для этого нужно разбудить огни сердца, и вы знаете, какое время нужно для этого! Конечно, приём яда должен производиться постепенно. В случае вам известном потребовалось семь лет на приучение организма к координации с огнями пространства. Лишь одна минута промедления вызвала преимущество сил яда. Нельзя ни минуты отложить перенесение сознания в сердце.

Сердце, 381. Явление передачи мысли на расстоянии и лечение дальними токами вам достаточно известны. Но об этом нужно упорно твердить, ибо люди меньше всего желают принять несомненное. Конечно, явление передачи мыслей должно быть принято, потому что сердечное принятие посылок необходимо. Даже телеграфист путает механическую передачу, значит, насколько тоньше должно быть сердечное восприятие. Кроме того, вы знаете, как легко пролетает мысль сторонняя через сознание и забывается, несмотря на чёткость посылки. Сердце должно принять в недра свои эти невыраженные слова. Так же легко не замечать самые целебные токи, если мы будем в сознании противиться им. Сама постель может сотрясаться от токов, но этот стук может быть отринут. Также хорошо, если сердце доброжелательно понимает, что среди тепла не могут идти замораживающие токи без особых причин. Чтобы принять эти простые научные явления, нужна не слепая вера, но лишь открытая доброжелательность.

Сердце, 390. Кто любит цветы, тот на пути сердца. Кто знает устремление ввысь, тот на пути сердца. Кто чисто мыслит, тот на пути сердца. Кто знает о мирах высших, тот на пути сердца. Кто готов к Беспредельности, тот на пути сердца. Так будем звать сердца к познанию Источника. Правильно понять, что сущность сердца принадлежит как к Тонкому, так и к Огненному Миру. Можно осознавать миры в сердце, но не в уме. Так мудрость противоположна уму, но не запрещено украсить ум мудростью.

Сердце, 391. Чувство всегда одержит верх над разумом. Нужно принять это как непобедимую истину. Потому, когда говорим о сердце, мы утверждаем твердыню чувства. Но как далеко чувство сердца от похоти! Учение о творящем чувстве будет познанием творчества мыслей. Не будем расчленять область чувства, ибо это одно цветущее поле. Знаем посев чувства, но где же плоды одного разума? Не может творить рассудок, если не дать зерно сердца. Так, когда говорим о сердце, говорим о Прекрасном.

Сердце, 394. «И положил с вечера мысль на сердце, а заутро дал решение» — сказано о Старце Горы в хрониках персидских. Для многих это просто сказка-прибаутка. Между тем целое Учение дано в этом речении. Именно, «положил мысль на сердце». Нигде иначе не может преобразиться мысль, как на престоле сердца. У многих читателей книги «Сердце» явится соображение: неужели мы вынесли нечто новое и приложимое? Таким людям хотелось бы иметь аптечное предписание и возвышать сердце патентованными пилюлями. Для них указ «положить мысль на сердце» — чепуха. И мысль им трудно расчленить в смятенном сознании. И сердце им невозможно найти по извилинам рассудка. Но тот, кто уже почуял престол сердца, тот познает и дисциплину духа. Мы посылаем зовы о сердце тем друзьям, которые встретятся на перепутье Востока. Тем посылаем зовы единения, сердце которых приложилось уже к музыке сфер. Кому сферы — пустота, тому и сердце лишь мешок кровавый.

Сердце, 395. Кто же может быть сейчас не серьёзным, когда все, кто мыслит, понимают крушение старого мира. Именно крушение, ибо многое ещё не изжито. Но ввержены в одно Горнило несоизмеримые вещества! И понятие отсутствия дисциплины, умерщвляя, несёт разложение. Нужно собрать всё мужество, чтобы идти мыслью о сердце. Трепещет вибрация, и невозможно требовать от воинов чёткости, когда смута затемняет глаза. Превозмогайте тревогу, ибо мир трепещет, но не думайте, что можно мыслить обычно. Только о будущем, только об Учителе!

Сердце, 396. Престол сердца называется не только как символ, но также и потому, что при положении мысли на сердце можно ощущать лёгкое как бы давление в верхней части сердца. Ощущение это настолько тонко, что непривычный к тонкому чувствованию даже не заметит его. Но люди с утончённым сознанием ясно почувствуют это давление мысленной энергии.

Сердце, 399. Защищённость не есть ещё сопротивляемость. Все мечтают о развитии сопротивляемости. Невосприимчивость есть лишь слабая степень явления сопротивляемости. Иммунитет в сердце, но активная сопротивляемость тоже не в мозгу. Лишь энергия сердца делает человека неуязвимым и несёт его поверх препятствий. Так можно запомнить о сердце как об оружии. Именно, оружие Света — сердце! Но пусть не заподозрят в Нас противников мозга. Пусть добрый пахарь-мозг трудится над своими посевами; пусть он утучняет зёрна и несёт мысль утончённую, заострённую боями. Но современное погибельное положение создалось извращённым помыслом мозга. Потому снова обратимся к сердцу, как к судье и водителю. Кто поможет близким найти путь сердца, тот найдёт и своё совершенствование.

Сердце, 401. Призовём находчивость для утверждения сопротивляемости. Нужно эту мысль положить на сердце, иначе она не приложится к исполнению. Главное, чтобы Указания не оставались без приложения. Благословенны опасности, они научают единению и сопротивляемости. Когда же усилить эти состояния утверждением сердца, то и доспех готов. Доспех для Марса готовили и ковали Вулкан и Венера, так символ мифа мудрого сочетает понятие жизни.

      Как нужно бывает объединение молчанием! Ничто так не влияет на сердце, как напряжённое молчание.